Марианна медленно шла мимо угрюмых домов в шапках слежавшегося снега, мимо дымной котельной, покосившихся заборов. Из-за заборов лаяли собаки и торчали голые ветки деревьев. По веткам прыгали черные птицы и вопили хриплыми голосами. Редкие прохожие хмуро поглядывали исподлобья. Мир вокруг показывал всю гамму оттенков серого. Сначала она старалась смотреть, куда ставит ногу. Но провалившись пару раз в замаскированную ледком лужу и испортив сапоги, плюнула. Вот они, все прелести репетиторства. Бегаешь, как бобик, высунув язык, по лужам и грязи, боишься опоздать… Уж лучше устроиться доставщиком пиццы. Этих славных ребят люди ждут с большим нетерпением, чем доставщиков знаний. При мысли о сочной пицце в животе заурчало. Марианна поскребла подошвой о поребрик, достала бумажный платочек, безуспешно потерла дорогую кожу сапога. Только хуже вышло. Ладно. Будем надеяться, что чистая обувь — не главный критерий, на который ориентируется миллионер Аракчеев при выборе репетитора для дочери. Уж раз он поселился в этом самом Лопухово, то должен знать, какие сели приходится преодолевать его гостям. Жадюга несчастный, мог бы спонсировать чистку снега. Да и асфальт заодно подновить не мешало бы. Марианна досадовала на миллионера, которому вздумалось поселиться у черта на куличках, и на себя за свою глупость. Пожадничала ехать на такси и теперь чапает вдоль свалок и бетонного забора, пошатываясь под ледяным восточным ветром. Пальто нещадно продувало, в сапогах хлюпала вода. Марианне казалось, что хуже уже быть не может. Однако вскоре дело приняло совсем дурной оборот. На улице было пусто. Жители Лопухово не желали гулять в хмурую весеннюю непогодицу. Они попрятались в домах перед телевизорами, с тарелками горячих пельменей под рукой. Марианна сглотнула — одновременно от голода и страха. Отчего-то не оставляло чувство, что ее преследуют. Беззвучно идут за спиной, оценивают, примеряются. В какой-то миг чувство стало настолько острым, что она обернулась. И выяснила, что действительно обзавелась спутниками. За ней увязались собаки. Три штуки. Большие, лохматые. Черная, с флегматичной мордой мастифа. Рыжая, с волнистой шерстью сосульками. И грязно-белая, вислоухая и хитроглазая. Увидев, что их заметили, черная собака басовито гавкнула, а белая и рыжая сноровисто взяли чужачку в клещи. Белая ткнулась носом в правое бедро, обнюхивая карман, рыжая полезла мордой в сумку. — Кыш! — Марианна махнула сумкой и добавила грозным учительским голосом: — Пошли прочь! Собак расстроило такое обращение. Черная наморщила нос и показала клыки, сразу превратившись из добродушного увальня в опасного зверя. Белая обежала Марианну по кругу, обдавая девушку брызгами грязи. Рыжая, помаргивая умными глазами, отскочила недалеко, но тут же вернулась и попробовала зайти с другой стороны. Запах старой вещи чем-то неудержимо ее привлекал. Дорвавшись до цели, рыжая бесцеремонно сунула пасть в приоткрытый зев сумки и пошуршала бумагами. Марианна шикнула на нее, собака посмотрела с укором и нехотя отошла. Собак Марианна не боялась, но сейчас, на начинающих темнеть улицах безлюдного поселка, вспомнились страшные городские легенды об одичавших псах. По спине пробежал холодок. Вот будет здорово, если миллионер Аракчеев так и не дождется учительницу для дочери, а утром, выезжая по делам на своем роскошном автомобиле, наткнется на ее обглоданный труп. Собаки почувствовали страх и осмелели. Белая, словно заигрывая, прыгала, подрезала и отскакивала. Рыжая и черная бежали впритруску по левую и правую сторону от Марианны и внимательно на нее поглядывали. Банда была наглая и упорная. Нужна палка, чтобы удержать их на расстоянии и дать понять, кто тут венец природы и царь зверей. Поискала глазами: неподалеку нашелся сложенный из трех бетонных плит закуток. Внутри прятался зеленый мусорный контейнер. К нему было прислонено идеальное оружие — старинный черный зонт с длинной-предлинной палкой, с резной птичьей головой на набалдашнике. Настоящий раритет. Кажется, у Шапокляк был похожий. Обрадовавшись находке, Марианна ринулась к помойке и немедленно вооружилась. Деревянная рукоятка удобно легла в ладонь и оказалась гладкой и тяжелой, как эфес сабли. Марианна махнула зонтом налево и направо, со свистом рассекая воздух. Собаки глядели на ее экзерсисы с опасением. В их глазах появилось уважение. Чтобы закрепить победу, девушка несколько раз открыла и закрыла зонт. — Кыш-кыш-кыш! — грозно повторила она. Черная ткань натягивалась на железных прутьях и хлопала, как крылья птеродактиля. Собаки поняли, что шутки кончились, приотстали, и дальше держались на почтительном расстоянии. Совсем не уходили, но и ближе подойти не смели. Балансируя зонтом, как шестом канатоходца, Марианна перебралась по хлипким доскам через лужу размером с Байкал, миновала кирпичную стену с табличкой «Склад № 10. Конский навоз в рассрочку» и ступила на чистую асфальтированную дорогу. 7 Наконец, дебри Лопухово закончились. Дальше виднелся забор европейского стиля, ворота с будкой охранника и яркой надписью «Коттеджный поселок «Лопухово-Парадиз»». С облегчением вздохнула: цель близка. Она достигла райских врат. Преодолела уровень с самыми сложными препятствиями. Будь она в видеоигре, сейчас бы ей начислили очки опыта, и она потратила их на восстановление сил и выносливости. Ноги у Марианны подкашивались от усталости и цеплялись одна за другую. Но впереди самый трудный уровень — встреча с боссом. Нет, в таком случае лучше вложиться в харизму, чтобы обаять миллионера Аракчеева одним махом и убедить выбрать ее из десятков других кандидатов на роль учителя, которые, несомненно, толпами осаждают его дом. Ворота охраны Марианна прошла без труда. Назвала солидному дядечке в черной форме свою фамилию, фамилию миллионера, и дядечка милостиво кивнул: проходите, добро пожаловать. — Как найти дом господина Аракчеева? — поинтересовалась Марианна. — Легко, — уверил ее охранник, смешливо дернув усом. — Он один такой, не ошибетесь. Самый старый. В конце Вишневой улицы, у леса. Миновав ворота, Марианна зашагала легко и бодро. Дороги здесь чистили регулярно, ни снежинки, ни грязинки, хороший асфальт, плиточные пешеходные дорожки с подсветкой по краям. Дома такие, что сразу видно — люди в них живут ох какие небедные. Заборы высокие, с железными кольями сверху, словно внутри прятались средневековые феодалы, готовые обороняться от других феодалов. Дома за заборами однотипные. Генеральный архитектор поселка вдохновлялся неоготикой: на строениях в изобилии имелись эркеры, остроконечные крыши и нелепые башенки. Впечатление портили стеклопакеты в стрельчатых окнах, ядовито-желтая штукатурка на стенах и поганкообразные тарелки антенн. Дорого-богато, но безвкусно, вынесла вердикт Марианна. Интересно, в каком из этих архитектурных монстров живет миллионер Аракчеев? Марианна пригляделась к номерам. Ей был нужен дом номер 17. Однако нечетный ряд оканчивался номером 15, дальше начинался лес — замечательный хвойный бор, красивый даже в такую пору. И тут Марианна пригляделась и увидела за сосенками забор — солидный, из старого потемневшего кирпича. А на заборе белел элегантный кругляшок с заветным номером 17. Марианна прошла мимо осевших от оттепели сугробов (удивительно, снег белый даже ранней весной, не черный, как в городе) и попала к каменной арке, в которой прятались чугунные ажурные ворота невероятной красоты. Ворота были открыты. Миллионер Аракчеев излишней подозрительностью не страдал. Заходите, гости дорогие, берите, что хотите. Марианна толкнула рукой холодный и мокрый чугун, створка скрипнула зловеще, как бывает в фильмах ужасов, когда героиня входит в дом с привидениями. Дорожка продолжалась за воротами, петляла между сосен, вела вглубь мрачного бора. «Кто строит дома посреди леса?» — подивилась Марианна. Странный он какой-то, этот миллионер Петр Аракчеев. Может, маньяк? Или так любит собирать грибы, что решил поселиться поближе к местам их обитания? Однако скоро сосны поредели и остались позади, дорожка покружилась между облепленных снегом кустов, вывела на липовую аллею, в конце которой открылось пространство двора и замаячила громада дома. Марианна встала как вкопанная. Дом поразил ее в самое сердце. Не новострой, не типовая поделка! Перед ней красовалась настоящая помещичья усадьба. Мощная и величественная, классического стиля. Двухэтажный корпус и флигели стоят на добротном каменном основании, выкрашены в приятный салатовый цвет. Наличники белые, с резными вазами и венками. Девятнадцатый век, без шуток! Из строгой треугольной крыши торчат трубы, из одной идет дым. Вполне вероятно, что именно в этом доме жил аристократический предок миллионера Аракчеева. В советские времена здесь был санаторий или Дом культуры. А потом, как сейчас водится среди скоробогатеев, Аракчеев выкупил родовое гнездо. Поди, теперь смотрит на своих соседей свысока, как самый феодалистый феодал. Марианна почесала ручкой зонтика затылок, философски пожала плечами — какое ей дело до миллионерских причуд? И вообще, хватит относиться к Аракчееву с предубеждением. Он не виноват, что богач, и что его пра-пра…и т. д. — дедушка пользовался плохой репутацией. Она зашагала к крыльцу, осматривая просторный участок вокруг усадьбы. Летом тут должно быть мило, отличное место для отдыха и безделья. Но сейчас, в переходный сезон, когда кругом — ноздреватый наст, похожий на старое одеяло, а на голых кустах нахлобучены снежные шапки, сложно судить о красотах природы. Справа от дома виднелась идеально чистая подъездная дорога для автомобиля. Слева — плотно сбитые сугробы, между ними протоптаны узенькие дорожки, словно обитатели дома на прогулки выбирались украдкой и ненадолго. Одна тропинка вела к заледенелым качелям. Они уныло поскрипывали, тревожимые восточным ветром. Марианна решила, что насмотрелась достаточно, поднялась по скользкому крыльцу, чуть не упала. На разъезжающихся ногах добралась до двери и храбро нажала кнопку звонка. Вдалеке разлилась сказочная трель. «Чайковский, марш из «Щелкунчика»», со знанием дела отметила Марианна. Что ж, вкус у господина Аракчеева неплохой. Дверь распахнулась, на пороге показалась высокая, фигуристая дама неопределенных лет. — Вы репетитор? — сурово поинтересовалась дама звучным — нет, скорее зычным голосом. — Представьтесь, пожалуйста. Марианна произнесла свое имя, подавляя желание встать по стойке смирно. — Заходите, мы вас ждем, — приказала дама. Марианна вошла в дом и попала в просторную прихожую. Ее охватила робость, потому что прихожая была очень чистая, с белым ковриком на белом паркете, пуфиками, обтянутыми белой кожей, и невидимыми светильниками в высоком потолке. Дама, стоявшая среди этого белоснежного великолепия, помимо строгого голоса, обладала повадками императрицы. В юности она была эффектной блондинкой, и очень хотела пронести этот эффект сквозь года. Увы, перестаралась. Кожа на ее скуластом лице была гладкая и упругая, как резина. Рот хищный, алые губы сложены в любезную улыбку с оттенком превосходства. Брови тонко выщипанные, заштрихованные коричневым карандашом. Пепельная челка лежит ровной полосой над бровями, на висках и шее ниспадают длинные локоны. Вряд ли дама хотела добиться сходства со знаменитым клоуном Куклачевым, но тем не менее она могла быть его двойником женского пола. Одета она была, словно собиралась в театр: в сером платье с кружевными рукавами, на шее жемчуга, на ногах лакированные лодочки сорок пятого размера. — Меня зовут Валентина Андреевна, я у Петра Аркадьевича служу экономкой, — последнее слово дама выговорила со вкусом. Наверное, это была почетная должность и Валентине Андреевне очень нравилось ее занимать. Экономка осмотрела Марианну с ног до головы, ее выщипанные брови поднялись. — Где вы так испачкали обувь? — У вас в поселке грязь, — начала оправдываться Марианна, как всегда делала перед людьми, имеющими над ней хоть какую-то власть. Во власти экономки было пустить ее к миллионеру Аракчееву в грязной обуви, или же выгнать прочь, к собакам, на мороз. — Вы шли через поселок? — поразилась экономка. — С автобусной остановки? Но почему же не наняли такси? Марианна пожала плечами и промямлила: — Так получилось. — Вам придется разуться, хотя это у нас и не принято. Этот русский обычай — снимать обувь у входа — ужасно вульгарный! Я дам вам гостевые тапочки, — смилостивилась дама. — Пальто можете оставить здесь. Марианна сделала как велено. Стянула сапоги, заляпав грязью белоснежный коврик (экономка Валентина страдальчески поморщилась), сняла пальто, шапочку. Хотела поправить волосы перед зеркалом — прядки опять выскользнули и торчали во все стороны — но Валентина не дала ей времени прихорашиваться. Она пошла вглубь дома и поманила гостью за собой. Марианна только и успела подхватить сумку и зонтик и побежала следом, шлепая тапочками. Они были ей не по размеру и сваливались с ног. — Петр Аркадьевич ждет вас в гостевой приемной, — пояснила дама на ходу. О боже, у него есть гостевая приемная! Что за зверь такой — гостевая приемная? И наверное, еще есть библиотека, пуншевая, курительная, бильярдная, сауна, игровая… что там еще бывает в таких домах? Кладовая для призов, полученных на яхтенных гонках? Людская для прислуги? Легко верилось, что у Петра Аркадьевича могли иметься все эти комнаты и разные другие. Потому что его дом был настоящей барской усадьбой — если исключить вполне современную прихожую. Здесь были деревянные полы со скрипом, часы с маятником и кукушкой, на высоченных потолках — лепнина. За стеклами готических буфетов белели фарфоровые статуэтки. В просторной зале, что мелькнула в арочном проеме, блестела туша рояля. Натертый паркет так и манил разбежаться и прокатиться на пятках, как по льду. Или пройтись в менуэте в паре с учтивым кавалером.