* * * Пришлось ждать Кеймана целый час после репетиции. К счастью, суета в театре и не думала утихать. Перед показами все работали в усиленном режиме. Только Марьяна отправилась поспать перед ответственным днем, а вот Клиффорд признался, что никогда не спит перед выступлениями. – Еще с Земли. Лучше проведу ночь тренируясь, чем буду нервничать, что все сорвется. Мы долго сидели, обсуждая Землю. Сравнивали любимые фильмы, музыку, я расспрашивала парня о местах, где он бывал. Пожалуй, самая главная печаль, связанная с прошлым миром: я так и не увидела его красот. Не побывала у чудес света, не прошлась по утренней Праге, не понежилась на белоснежном песке у океана. Я и в Штормхолде мало путешествовала, но здесь мне казалось, что впереди вся жизнь. А вот на Землю я уже вряд ли вернусь. – Закончила? – Кейман возник из ниоткуда, я даже вздрогнула. – Идем. Как тренировка? – Я бездарность, лишенная пластики и чувства ритма, но в целом хорошо. А как твоя встреча? – Неплохо. У вас будет новый преподаватель. – И что станет вести? – Расширенный курс темной магии. – А… а Яспера? – Она уходит со следующего года. Я даже споткнулась от неожиданности. – Уходит? Но… я думала, она не может уйти… – Она должна работать на корону. Пойдет в стражи. – Я… не знаю, что сказать. Надо бы попрыгать и в ладоши до кучи похлопать, но почему-то на душе противно. – Она знала, чем грозит ее поведение. Это осознанный выбор. Может, в страже ей будет лучше. Хотя, конечно, я не скажу, что в восторге. Стражи станут первыми, кого бросят в пекло, когда Акорион выйдет из тени. – Мне жаль. – Да. Мне тоже. До апартаментов шли в тоскливом молчании. Не могу сказать, что мне будет грустно, если Яспера уйдет. Дышать определенно станет легче, я перестану бояться наткнуться на демоницу в коридорах или сцепиться с ней снова из-за какой-нибудь ерунды. Но грустно будет Кейману, даже если он сам подтолкнул ее к уходу. А мне не нравится, когда ему грустно. Я к нему привязалась. Это открытие оказалось таким неожиданным, что вкупе с известием об уходе Ванджерии окончательно смахнуло сон. Вместо того, чтобы нежиться в ванне или сладко спать под невесомым теплым одеялом, я стояла на балконе. Смотрела на магические огни ночного Флеймгорда и думала, что мир вокруг стремительно меняется. – О чем думаешь? – на балкон вышел Кейман. – О преподавателе предсказаний. – Да ладно?! Он же толстый и старый. Я думал, у тебя вкус получше. – Он сказал мне кое-что на последней паре. Выразился так, словно… словно знает обо мне чуть больше, чем остальные. И сказал, что я должна научиться жить с ней. – С ней? – С собой. С ней. Я не знаю, я запуталась. Но все чаще прихожу к мысли, что он отчасти прав. И если я продолжу воспринимать Таару как другую личность внутри себя, то превращусь в сумасшедшую. А если осознаю, что она и я – одно и то же… – То станешь кем-то третьим. – То перестану ее бояться. – Нет смысла бояться мертвых. – Не в этом мире. Один почти мертвый мальчик кошмарил меня и подглядывал в душе полгода, а последствия психоза одной мертвой девочки разгребают спустя пару тысяч лет. – Ты сегодня пессимистка? – Ты нашел мужчину, который на меня смотрел? – Нет. Его никто не видел. Если он и смотрел, то быстро смылся. Поглядывай по сторонам. Возможно, увидишь снова. Если что, скажи. – Хорошо. – Держи. Кейман словно забыл о бокале с вином, который принес с собой. Я с сомнением посмотрела на него и покачала головой. – Мне нельзя перед показом. – Сколько нельзя, я тебе не дам. Я всегда отмечаю конец семестра. Я так редко пробовала вино, что не смогла отказаться. Приятный джемовый аромат добавил к красивой картинке еще капельку уюта. Не было бы так тоскливо на душе, я бы порадовалась каникулам. Отработаю завтра – и можно будет бежать по магазинам, выбирать всем подарки. Вопрос, что бы такого подарить Кейману, все еще остается открытым. Бутылку хорошего алкоголя? Кто бы помог в нем разобраться! Надо будет спросить Рианнон. Рядом вдруг что-то грохнуло, с такой силой, что даже балкон затрясся. От неожиданности я вскрикнула – и бокал выскользнул из ослабевших пальцев. На белоснежном мраморе растеклись безобразные красные ручейки. – Извините, пожалуйста! – пропищала какая-то девушка, быстро развеивая разыгравшуюся земляную кошку, опрокинувшую какую-то вывеску. – Вот блин! – пробормотала я. – Бокал жалко. Опустилась на колени, чтобы собрать осколки. Разлитое вино по взмаху руки Кеймана испарилось. – Оставь. Горничная уберет. – Нет уж. Во мне еще жива солидарность, я когда-то убирала за такими же криворучками. Собрала все самые крупные осколки, а когда поднялась, поверх ладоней легли руки Кеймана. Пожалуй, я испугалась в несколько раз сильнее, чем минуту назад, разве что бокал не уронила. Ему бы не пошло на пользу второе падение. Никогда не умела вести себя достойно в таких ситуациях. Хотя их и не случалось до тех пор, пока я не попала в Штормхолд. – Что? – подняла голову, надеясь рассмотреть в глазах мужчины ответ. Но там была только совершенная, безукоризненная тьма. – Хочу тебя поцеловать. Я медленно покачала головой, чувствуя, как сердце с силой бьется в грудную клетку. Внутри что-то шевельнулось, так неожиданно и пугающе, что перехватило дыхание. Это «что-то» было не совсем моим чувством. На секунду, короткую секунду, показалось, что мы стоим совсем не на балконе дорогущей гостиницы в центре столицы, а у окна, выходящего на лес и долину. И если повернуться, можно рассмотреть грациозные и величественные силуэты драконов вдали. – Не надо. – Почему? – Это лишнее. И… неправильное. – Тебя волнуют правила? – Крост хрипло рассмеялся. – Ты ли это, Деллин Шторм? Или правила распространяются только на меня? – Я стараюсь, Кейман. Но сейчас ты просишь слишком много. – Бастиан просит все. Взамен не отказываясь даже от помолвки. – Которую устроил ты. Но я не понимаю, при чем здесь Бастиан. Между нами ничего нет. – Ты еще пытаешься в это поверить? Кейман убрал руки и вновь повернулся к городу. Я смотрела на осколки тончайшего хрусталя и чувствовала себя последней скотиной. Потому что не надо было быть академиком: расставание с Ясперой, арест, шоу, апартаменты – все было вот ради этого момента. Разделить который с Кростом мне не хватило ни сил, ни духа, ни желания. – Я лишь хочу, чтобы меня не перетягивали, как канат, в три разные стороны. С Акорионом говорить бесполезно, Бастиан помолвлен, а ты – мой опекун и директор. Он устало потер глаза. – Иди спать. Завтра длинный день. – Прости. Я знаю, что не оправдываю твоих ожиданий. И я действительно хотела бы быть идеальной. Идеальной воспитанницей, идеальной студенткой, идеальной девушкой. Но получается быть только ходячим наказанием для всех. Это грустно, но чертовски справедливо. Нельзя получить от судьбы кучу плюшек и принца, если в прошлой жизни ты едва не уничтожила мир.