Ахиллову отродью, если Трою Разрушит он. Когда вернулся сын Пелидов, я, оставив Менелая. К сопернику пошел; я умолял, Чтоб от тебя он отказался. “Надо, — Я говорил, – жениться на своей Оресту, где иначе ложе сыщет? И счастье, – я сказал ему, – и дом Изгнаннику закрыты”. Но, глумяся, Он укорял меня, что я палач, Убийца матери и что добыча Дев-мстительниц с кровавым взором я. Придавленный домашнею бедой, Страдал я молча, хоть и горько было Мне потерять тебя… и я ушел… Но жребий твой теперь переменился, И терпишь ты… Я увожу тебя И передам отцу о Гермиона… Ведь узы крови властны; ничего В беде нет лучше друга и родного. Гермиона В руках отца мой брак – не мне решать, С кем разделю его… Но все ж не медли, Возьми меня отсюда. Неравно Вернется муж, – или Пелей, разведав Про мой побег, погоню снарядит. Орест Иль старика бояться? А Пелидов Не страшен сын. Обид я не забыл, И он теперь такой опутан петлей Из этих рук, что разве смерть одна Распутает ее. Тебе не буду Рассказывать заранее. Но высь Дельфийская увидит месть готовой… Мои друзья коль слово сдержат, там От матереубийцы он узнает, Что заключил с его невестой брак Не должный он. То мщенье, о котором За смерть отца он к Фебу вопиял, Откликнется ему. Дельфийца даже Раскаянье не тронет, и царя Накажет бог… И по его он воле, И от коварных слухов, мною там Распущенных, погибнет злою смертью — Мучитель твой. Его я научу Не презирать моей вражды. А боги Своим врагам гордыни не спускают: Они дотла их разрушают дом. Уходит и уводит Гермиону. Стасим четвертый Хор Строфа I О Феб Не ты ли сложил На холме крепкозданную Трою? И не ты ль, чтоб создать Илион, Царь морей, взбороздивши пучину, Утомил голубых кобылиц?