– Мы чуть с ума не сошли от беспокойства, когда увидели, что вас нет в ваших комнатах, а кровати стоят неразобранные. – Вы зачем ушли? – Прогуляться захотели? – Так надо было сказать нам! Мы бы вас прокатили куда угодно! – А то смотрим, а невеста-то нашего Валика пропала. – Как и он сам! Наконец супруги выдохлись и замолчали, вопросительно глядя на подруг. Мол, гулены вы этакие! Сколько нервов нам потрепали. – Да, да, – закивали головами все три девушки. – Именно так, захотели прогуляться. – А нам почему не сказали? – Думали, что вы уже спите. Не хотели тревожить. Ну, не говорить же любезным хозяевам, что подруги нарочно выждали время, чтобы удрать из дома? И что они собирались провернуть свою экспедицию в тайне от Эда и Наташи? – А вы чего так переполошились? – спросила, в свою очередь, у супругов Кира. – Сами же говорили, что места тут очень спокойные. – Так-то оно так, но не совсем, – с сомнением произнес Эд. – Кое-что иногда все же случается. – И что же? – Валика, например, похитили, – понизив голос, произнес Эд. Что же, с этим трудно было спорить. – А что вас занесло в это место? – брезгливо оглядываясь по сторонам, спросила Наташа. – Этот бар имеет не самую хорошую репутацию. – Да? А нам показалось, что тут очень мило. Мы приехали сюда с нашими новыми друзьями. И Кира кивнула в сторону испанцев, которые, притихнув, наблюдали за этой сценой. Но теперь ребята снова оживились, познакомились с Касьяновыми и даже выставили по такому случаю выпивку. Ее принесла Петра, которая улучила момент и тихонько шепнула на ухо Кире: – Приходите ко мне завтра часикам к десяти утра. Буду вас ждать. Тогда и поговорим спокойно! У меня есть, что вам сказать насчет ваших друзей! И хочу вас сразу же предостеречь, с ними все далеко не так просто, как вам, может быть, показалось. Сказав это, она отошла от их столика, многозначительно кивнув подругам на прощание. А у Киры ее слова поселили в душе тревогу и… Да и что там скрывать, и недоверие к супругам, приютившим их у себя. Что с ними не так? О чем говорила эта Петра? На что или кого она намекала конкретно? Или Кира себе все это только вообразила? Но так как сегодня все равно было уже слишком поздно, подруги вернулись обратно вместе с Касьяновыми, которые всю дорогу талдычили одно и то же – Италия только на первый взгляд может показаться страной спокойной и благополучной, но на самом деле тут есть свои проблемы и своя преступность. Эко удивили! Кто не слышал про сицилийского спрута и сицилийскую же мафию. А ведь Сицилия вот она, рукой подать через пролив. И как знать, возможно, мафия и похитила бедного Валика? – Это ведь только говорится, что с сицилийскими крестными отцами покончено, – говорил Эд. – На самом деле ничего еще до конца не кончено. И хотя спрут обезглавлен и на время притих, это еще далеко не конец, говорю я вам, еще далеко не конец. Подруги это понимали и сами. И теперь притихли, слушая слова Эда. Сейчас он казался таким взволнованным, что подругам даже стало приятно, что о них так волнуется посторонний им в общем-то человек. Но потом они снова вспомнили слова – предостережения Петры, и тревога вновь прочно поселилась в их душах. Ох, как же нелегко жить под кровом людей, которым не доверяешь всецело. Никогда не известно, встретишь ли ты следующее утро так, как и намеревался. Или не встретишь его вовсе. Но следующее утро подруги встретили вполне благополучно. Напрасно они тряслись от страха. За ночь никто их не зарезал, не поджег и не обокрал. Когда Кира открыла глаза, в окно лились потоки ярких солнечных лучей. И, несмотря на свои вчерашние тревоги, Кира вскочила на ноги, широко улыбаясь. – Подъем, подъем! – запела она, сдергивая с Леси тонкое покрывало. – Нас ждут великие дела! Но Леся, в отличие от подруги, вовсе не торопилась вставать. – Ну, какие дела в такую рань? – проворчала она, снова натягивая покрывало на себя. – Что ты выдумываешь? Отстань! Кира предприняла еще две неудачные попытки добудиться подругу. Но в ответ слышала лишь все то же: – Дай поспать! Не встану! Поняв, что ее усилия бесполезны и Леся составить ей компанию не намерена, Кира оставила подругу в покое. Она одна вышла из комнаты. Кира планировала прогуляться к морю. И возможно, если вода не будет слишком уж холодной, даже искупаться в нем. Вероники в ее комнате тоже не оказалось. Она принимала душ. Оттуда слышался ее голос, что-то напевающий. Странное поведение для невесты, чей жених похищен бандитами. Но, с другой стороны, если предаваться скорби все двадцать четыре часа в сутки, так и умом тронуться недолго. Оставив поющую Веронику в ванне, Кира задумалась, кто же составит ей компанию в ее прогулке к морю. К хозяевам Кира не решилась сунуться. Все же супружеская спальня – это территория, куда посторонним лучше не заходить без крайней надобности. – Прогуляюсь и одна! – решила Кира. – Ничего со мной не случится! Солнечное утро развеяло мрачные мысли девушки. И, совершенно забыв про вчерашние предостережения Эда, она толкнула калитку и двинулась к морю. – То говорят, что тут так спокойно, что они даже двери не закрывают, то мафией пугают, – ворчала девушка себе под нос. – Уж надо бы им как-то определиться, опасно у них тут или вполне безопасно! Ничего, я сейчас быстренько искупнусь и вернусь обратно! Дорожка к морю змеилась среди скал. Сейчас она шла на спуск, но обратно придется подниматься. И Кира не могла об этом не задуматься. К тому же до моря оказалось несколько дальше, чем она предполагала. Дорожка шла не напрямик, а извивалась и петляла, как ей хотелось. Да и был еще один минус в этой пешей прогулке, предпринятой Кирой, и вот какой. Это с террасы и из окон дома было видно море, а стоило Кире очутиться среди скал, как море скрылось у нее из виду. И теперь девушка шла, ориентируясь исключительно на звуки, а еще больше на свои чувства. Сначала они твердили ей, что она идет совершенно правильно. Но чувства – вещь коварная и склонная к переменам. И по мере того как время шло, а море все не показывалось, чувства стали нашептывать Кире, что, похоже, она заблудилась. И теперь вместо моря придет, куда ей совсем не нужно. Так оно вскоре и оказалось. За очередным громадным камнем, который пришлось обогнуть девушке, она увидела не море, а живописную зеленую полянку, на которой росло несколько больших деревьев. И что самое удивительное, под этими деревьями примостился крохотный домик. Даже не домик, а так – сарайчик, сараюшка. Вряд ли в нем кто-то бы поселился по собственной охоте. Домик был плохонький. Когда-то его наспех сколотили из старых досок, фанеры и даже остатков рекламных щитов. Крыша была цельная из одного сплошного листа железа, видимо, снятого с какого-то уличного навеса и выкинутого вследствие старости и ржавчины. И этот сарайчик казался куда более уместным где-нибудь в бедном российском садоводстве, где люди привыкли подбирать все, что плохо лежит и еще хоть как-то может сгодиться в хозяйстве, а не тут, в капиталистической стране. Но, похоже, и в Италии имелись такие люди. И то, что в этой богатой стране одним людям казалось негодным, другим очень даже пригодилось. И все же домик явно выбивался из общего ландшафта. Кире казалось, что Италия давно ушла из тех времен, когда часть ее жителей ютилась в таких вот лачугах. И потому еще более удивительным, чем сам этот убогий домик, было то, что жилище это оказалось обитаемым. В окне были повешены белые полотняные занавесочки, которые сейчас вовсю трепал поднявшийся ветер. А на всю округу из того же окна распространялся ароматный запах свежего кофе. Кире тут же захотелось этого кофе. Поколебавшись ровно минуту, Кира направилась к домишке. Кто бы ни жил тут, он не может оказаться совсем уж плохим человеком, раз варит такой замечательный кофе. Глава 7 Однако подходя к хижине, Кира невольно замедлила шаги. Похоже, сейчас у хозяина были гости. Во всяком случае, из домика раздавалось сразу два голоса. Оба были мужские. И оба говорили по-русски! – Ничего не знаю, Михась! – произнес незнакомый Кире голос. – Что ты еще придумал такое? К чему эти новшества? Ведь все же у нас было продумано до мелочей. – Нет, надо нам менять план. Ситуация изменилась! Второй голос показался Кире смутно знакомым, но она никак не могла понять, где она его слышала. – Зачем, можешь ты мне это объяснить? В голосе первого слышалось откровенное раздражение и даже неприязнь. – Затем, что я так хочу. Это был мой план сначала и до самого конца. И теперь я его меняю. Ясно тебе? Еще вопросы будут? – Вопросов много. И не думай, что я не понимаю, к чему ты все это говоришь. Ты просто не доверяешь мне! Эта белобрысая сука наплела тебе вчера с три короба про меня! – Михась, я тебе верю. Иначе бы я не обратился за помощью к тебе. Но прошу, никогда не отзывайся о Петре в таких выражениях. – Это еще почему? Потому что ты спишь с этой шалавой? Да ты хоть знаешь, кто она такая? Знаешь? – Знаю, Михась. Очень хорошо знаю. И прошу тебя еще раз, не говори о ней в таком тоне. – А мне по… о чем ты меня просишь, пошел на…! И голос грубо выругался два раза подряд. Первый голос в ответ даже зазвенел от злости. – Михась, заткнись! Или иначе… – А иначе что? Что ты сделаешь? – издевательски поинтересовался грубый Михась. – Я найду, что сделать. И уж совершенно точно, что нашему с тобой сотрудничеству придет конец! Понял? – Да, теперь мне все ясно! – продолжал тот же грубый голос, тоже вибрирующий теперь от злости. – Ты уже давно задумал меня кинуть. И все эти твои изменения планов направлены лишь на одну цель – выкинуть меня из операции! Лишить денег! Правильно мне говорили умные люди, ты – типичный кидала!