Покойница – возможны ль споры тут? Была женой примерной, ты супруги Лишился целомудренной. Увы, Рабам судьбы не сбить упорством ига… Прими убор Рабы подносят Адмету дары по знаку Ферета. Адмет стоит, молча опустив руки. вот этот – пусть идет С усопшей в могилу. Как же праха Той не почтить, которая твою Ценою дней своих нам жизнь купила, Дитя мое, которая дала Остаток дней и мне прожить спокойно В сознании, что я – отец? Средь жен Славнейшее она оставит имя… Адмет знаком отклоняет дары. В это время из ворот показывается процессия с высоко поднятыми носилками, где лежит мертвая Алькеста. Слышатся рыдания. Хоревты и слуги простирают руки навстречу Алькесте, Ферет делает несколько шагов по направлению навстречу телу, но по знаку Адмета слуги ставят тело Алькесты в отдалении от старика. Ферет (издали обращаясь к телу) О спасшая Адмета и его Родителей подъявшая из праха, Привет тебе! Да благо снизойдет На дивную в Аидовом чертоге. (Склоняется глубоко и рукою касается земли; потом, поднявшись, к хору.) Сокровище – в подобных: на иной, Поверьте мне, не стоит и жениться… Адмет (заступая тело Алькесты) Незваный гость на скорбном торжестве, Среди друзей считать тебя не смею, Возьми назад убор свой. Никогда С покойницей он не сойдет в могилу. С сочувствием ты опоздал. Когда Над головой висела смерть моею, Ты не пришел, старик, ты пожалел Остатком дней пожертвовать. Зачем же Над юностью, загубленной тобою, Теперь приходишь плакать? Обличен Перед людьми достаточно, едва ли Ты даже был моим отцом, старик.[1] О, средь мужей запятнан ты навеки Бездушием отныне. Осушить Свой кубок и жалеть последней капли, Чтобы спасти родного сына… Да, Вы с матерью дозволили спокойно Чужой жене вас заменить. Так пусть Отца и мать в ней хороню сегодня. Пауза. Твой век так мал уж был. Какой бы мог Ты совершить своею жертвой подвиг, Приобрести какую славу… Здесь Ты испытал все счастье человека: От молодых ногтей ты был царем, Наследника имел ты. За тобою Все не пошло бы прахом. Не дерзнешь Ты утверждать, конечно, чтобы старость Я оскорблял твою, что не был я Почтителен. О, за мои заботы Вы с матерью мне заплатили щедро… Поторопись, пожалуйста, родить Еще детей, старик, не то кто будет Тебя кормить и, если наконец Умрешь, твой труп кто уберет, кто вынос Устроит твой? Не я же, не Адмет… Он для тебя давно в земле. И если Еще он видит солнце, то кормильцем И сыном быть обязан не тебе… О, старики так часто смерти просят, А стоит ей приблизиться – никто Уж умирать не хочет. Старость тотчас