— Тебя это не задевает? — А должно? Ты же сама потрудилась, чтобы мы не общались и весь мозг мне... — Побольше уважения к матери! — возмутилась женщина. — Как скажешь, матушка, — ответила с большой толикой иронии в голосе Катя. — Но раз уж зашёл разговор об Эдгарде и ты сама ко мне пришла... То объясни, кто он такой и что у него за дела с нашей семьей? — Эта информация не для твоих ушей. — В прошлый раз, когда ты решила оградить меня от важной информации, напал ходок. Если бы не Эдгард, то из гарпуна бы прострелили меня. Ольга промолчала. Её скулы напряглись, а пальцы сжали подлокотник кресла, от чего тот заскрипел. Катя не показала, что заметила это. Она, как истинная дочь, прекрасно знала, как надавить на мать. — Что же ты хочешь знать? — спустя минуту дала ответ женщина. — Как он достал жемчужину? Я не слышала ничего о подобном. Он, конечно, красиво завернул про мир... — Катя на этих словах улыбнулась, от чего Ольга нахмурилась ещё сильнее, — Но если это правда, то я даже не знаю. Он волшебник из сказок? — Не совсем. — Тогда кто? — Мы и сами не знаем. — Но ведете с ним дела? — повернулась Катя к матери. — Ведём, — не стала та отрицать. — И следите, раз ты знаешь про его девушек. — Присматриваем. — Ясно, — девушка повернулась обратно к зеркалу и продолжила расчёсываться, — Тогда, матушка, раз уж мы так замечательно разговариваем, объясни мне, что тебе не понравилось. Парень пробивной, есть уникальные таланты, для семьи ценен. — И что? — Ольга растерялась от того, что услышала, — Ты за него замуж собралась, что ли?! — Какой замуж? — рассмеялась Катя, — Мне девятнадцать, ему восемнадцать. Сейчас не средневековье, чтобы в пятнадцать жениться и детей рожать. — Ну надо же! Какая прогрессивная у меня дочь! — сарказма в голосе Ольги хватило бы на десятерых. — И всё же. Почему? Если вдруг думаешь сбежать, то знай, я не отстану. Ольга смутилась. Она и правда думала переместиться, чтобы не продолжать разговор, который зашёл куда-то не туда. — Он беден. Тебе этого мало? — Какой потенциал вашего сотрудничества? Это не приведет его к богатству? — парировала дочь. Женщина вспомнила, сколько войн началось, сколько браков было заключено из-за метеоритного железа. Также она вспомнила, что за месяц Соколов сделал сотню блокираторов. Правда получил за это копейки с точки зрения мирового рынка, но справедливую цену с точки зрения личной силы и способности удержать богатство. — Допустим, — нехотя ответила Ольга, — Но деньги это лишь малая часть того, что делает аристократа — аристократом. Разве он сможет защитить тебя и семью? — Пока что у него это неплохо получается. Ты бы сама смогла так быстро с вражеским ходоком справиться? А заранее почувствовать, что он появился? — А ты, я смотрю, подготовилась, — заметила Ольга. — Всё, как ты учила, мама. Тщательная подготовка и планирование. По Кате не видно, но Ольга была готова поклясться, что та наслаждается беседой и тем, как она проходит. — Хорошо. Что ты скажешь на это... Ты не знаешь, но у Соколова есть близкие люди. Семья Гвоздевых, которые приютили его, когда он сбежал из лаборатории Коршуновых. Недавно хорошо тебе знакомый Горностаев, не иначе, как из желания мелко напакостить, сделал так, что Сергея Гвоздева уволили с работы. — Только это? — обернулась резко Катя. Проняло, — подумала Ольга, — Отлично. — Только это, да. Пока что. Гвоздевы обычные люди. Они ничего не смогут сделать против аристократа. Как ты думаешь, что будет, если эти двое, Горностаев и Соколов, сцепятся? Катя нахмурилась и отвернулась. — Что же ты молчишь? Мы эту тему прикрыли, Гвоздев нашёл новую работу и никто из них не понял, что именно произошло. Но если Соколов узнает... И решит отомстить... То между нашими союзниками начнётся война. Тогда Соколова либо убьют сразу и мы потеряем ценного кадра, либо убьют не сразу и несколько Горностаевых погибнет, что испортит наши с ними отношения. В условиях надвигающейся войны это будет очень печально. — Мама, ты сама слышишь, что говоришь? Предлагаешь мне забыть про парня, чтобы что? Чтобы не дай бог ему проблем в жизни не создать? Почему же ты тогда не сбежала от отца? — А я сбегала. — По двум дочерям видно, как ты сбегала, — фыркнула Екатерина. — Он меня каждый раз находил. А Эдгард? Нашёл тебя? Катя замолчала. Ей на это нечего было ответить. Но вопрос заставлял задуматься. — Ты не ответила, — увела она тему, — Кто он такой? — Он тот, кто может быть для тебя опасен. — Чем же? — обернулась Катя. Такого ответа она не ожидала. — Тем, что он непредсказуем и не стабилен. — Ты про что? — Сама подумай. Его семью убили у него на глазах. Годы провёл в лаборатории. Он видел, как убивают его сестру. Добавь к этому неизвестные способности, его готовность убивать... — Он меня защищал. — А я не про Атаманова. — Эдгард убил кого-то ещё? — И не одного. — сказала Ольга, надеясь, что это образумит дочь. — Хм... ясно. Ну, бывает. — Бывает? — Ну да. Ты тут говорила про способность защищать. Разве в это понятие не входит готовность убивать? Только не говори, что он убивает, потому что псих. Скорее всего там была какая-то агрессия в его сторону. Так ведь? Ольга вздохнула. Если подумать, то Катя права. — Ясно, — победно улыбнулась дочь, считав по мимике ответ. Не такой реакции ожидала Ольга. Мысленно пройдясь по всему разговору, тому, какие вопросы задавала дочь, как реагировала... — А не с тобой ли встречался Эдгард на днях? — догадалась Ольга. — Со мной, конечно, с кем же ещё, — злорадно рассмеялась Катя. — Ты сейчас серьезно? — Может и серьезно, — ответила та, пожав плечами. Ольга внимательно вглядывалась, отслеживала реакции дочери, но никак не могла понять. Та и правда призналась, или сказала это, чтобы позлить мать? — Я запрещаю... — Угу. — хмыкнула Катя. — Я запрещаю тебе с ним видеться. — Да-да, конечно. — Не зли меня. — Не злить? — снова повернулась девушка, да так резко, что её волосы подбросило. — Давай откровенно мама. Мы оба знаем, как ведут себя матери и дочери Медведевых. Ты будешь пытаться меня контролировать, не желая признавать, что я взрослая. А я буду всячески сопротивляться, отстаивая своё право на свободу. Это наши инстинкты и с ними ничего не поделать. Так что сэкономь нам обоим силы и время. Не пытайся мне что-то запрещать. Ольга от резкой отповеди замерла. Она чувствовала обиду, слыша такое от дочери. Она чувствовала и шок, узнавая в ней себя молодую и вспоминая, как трепала своей матери нервы. Она чувствовала и толику гордости, видя твердость внутри девушки.