А тот, развернувшись, бросился ко мне с явным намерением вытащить из болота и понести на себе, хоть это снизит и без того мизерные шансы на спасение. Но, глядя на мою идиотски улыбающуюся физиономию, Бяка сбавил темп. А затем и вовсе остановился, а глаза упыря стали отрешенными. Должно быть, и на него призы не пожалели. Погрузился в себя и увидел. Ну да, ведь ситуация из тех, когда без награды не останешься. Аборигены вроде как давно высчитали, что величина вознаграждения от ПОРЯДКА, помимо всего прочего, сильно зависит от разницы ступеней просвещения противников (или хаотического аналога). Грубо говоря, если твоя ступень пятая, а у побежденного врага двадцатая, тебе полагается в четыре раза больше, потому что двадцать, деленное на пять, дает именно эту цифру. Сколько там у шарука? Лень высчитывать. Но и так понятно, что Бяка уступает ему в несколько раз. Ну а со мной и считать не нужно, потому что я ноль, а делить на ноль нельзя. Или, если брать математику высоких порядков, да, поставить его в делитель получится, но, какая бы цифра ни оказалась в делимом, частное всегда получится одно и то же — бесконечность. ПОРЯДОК до столь неограниченной щедрости не доходит, ибо при таком раскладе я бы смог засыпать весь мир трофеями, поймав одну-единственную кайту. Но все равно в моем случае результат выходит такой, о котором не мечтают даже уникумы, прокачавшие Меру порядка на десяток уровней. Что дано единицам, да и тем лишь в зрелом возрасте. Если не в дряхлом. Вы даете неизвестной ловушке название: «дерьмо и палки». Вы назвали новую ловушку. Получен великий общий знак навыка Хаоса — 3 штуки. Получена великая первородная суть — 1 штука. Получено великое наполнение Хаоса — 1 штука. Название — так себе. Дешевый намек на материалы для изготовления. Но я сейчас не в состоянии выдумать что-нибудь поизящнее. Голова целиком занята другими мыслями. Пора наконец посмотреть на того, кто заставил нас бегать так, как мы никогда в жизни не бегали. Когда в тумане начали вырисовываться очертания ямы, Бяка предпринял очередную попытку бегства. Да и я, честно говоря, чуть было не развернулся на сто восемьдесят градусов. Было отчего. Яму мы разглядеть не смогли. О ее существовании подсказывали лишь завалы из залежалой почвы, которые я наворотил, пока углублялся в красную землю. На всю площадь раскопок разлеглась туша шарука. Ничего подобного я до этого даже на картинках, которые мать рисовала на рисовой бумаге, не видел. Что-то вроде уплощенной туши паука с двумя ярусами длиннейших лап. Чем-то напоминают ходули, на которых чики передвигаются по земле, заодно улавливая ее колебания. Только размерами несопоставимо больше. В три моих роста по длине и толщиной с ногу взрослого мужчины. На жужжащих созданий чудовище походило еще и из-за зрительного аппарата. Похожие глазки, только их россыпь располагается не по одной стороне, а, похоже, по всем. Хотя туша и была приплюснутой, колья не смогли пронзить ее насквозь. Описание от навыка Хаоса, благодаря которому я спланировал эту охоту, не обмануло. Заметно, что тварь свалилась сверху идеально, вписавшись точно в центр ямы. Тело нанизалось всей массой. Может, это шарука и не убило, но вот быстро вырваться он не сумел. Или растерялся от шока, или задумка с цепкими остриями себя оправдала. Или раны, или вода его доконали. Так и лежал брюхом в расплескавшейся жиже, раскинув во все стороны лапы, будто лепестки уродливой ромашки. Вокруг этих лепестков собрались чики. Десятков семь или даже больше. Сгрудившись в тесное кольцо, они стояли на вонзенных в красную почву тонких лапках. Не жужжали, не шевелились, никак не реагировали на наше присутствие. Даже на мой крик в спину Бяке не среагировали. Упырь вернулся неохотно и, неотрывно уставившись на яму, спросил: — Чего это с чиками? — Их хозяин умер. Без него они тоже умирают. — Но ведь они живые. Вроде бы. — Пока да. Позже умрут. То есть какое, блин, позже! Это мы их должны убить. Сейчас. Иначе не получим за них награду от ПОРЯДКА. Бяка при этих словах прижал руку к груди, и лицо его озарилось торжествующе обалдевшей гримасой: — Я уже получил! Оно мое! Мое! Не отдам! — Да твое-твое, — устало прокомментировал я. — Но за чиков еще дадут. Метнул нож в скопище мелких тварей. Одна шлепнулась, сдуваясь. — Видишь, Бяка? Они не реагируют. Пошли. Упырь сделал шаг назад и покачал головой. — Ты чего? — не понял я. — Не бойся, они сейчас как деревянные мишени. — Я понял. Я их не боюсь. Но ты сам. Сам их убивай. Тебе за это много дают. Мне дадут мало. Ты выгодный. Я нет. Надо тебе их убивать. Кивнув, признавая правоту Бяки, я направился к чикам, остро сожалея о своем решении оставить копье на плоту. Его рубящий наконечник на длинной рукояти был бы сейчас весьма кстати. А теперь придется поработать топориком, забрызгавшись с ног до головы внутренностями тварей. Не говоря уже о том, что мне не хочется приближаться к ним на столь ничтожную дистанцию. Но я справился. Сделал то, что должен был сделать. Под конец даже испытал чувство, схожее с сожалением. Я сам пришел на эту землю. Вторгся в их владения. Убил хозяина, без которого их жизнь немыслима. А затем и самих уничтожил, одного за другим. Покорных, апатичных, даже не пытавшихся сопротивляться или хотя бы убежать. Безжалостно и безответно… Но так надо. Законы Рока — жестокие законы. Тяжело дыша, я уставился на дело своих рук. Бяка, подойдя, положил руку на плечи: — Все хорошо, Гед. Мы победили. Ты сказал, что так будет. И у нас получилось. — Да, — кивнул я. — Мы победители. Мы великие победители. Мы шарука уделали. — В фактории никто не поверит, — печально заявил Бяка. — Но мы, наверное, туда не дойдем. — Ты до сих пор сомневаешься в наших силах? — спросил я, вытирая пот со лба. — Гед, мы еще идти не начали, а нам уже шарука пришлось убивать. Дальше страшнее. Наверное. — Дальше еще один шарук. Как минимум, — сказал я. — Что, правда?! — вскинулся Бяка. — Да успокойся ты. Одного убили, второго тоже убьем. А может, и третьего. Сколько бы их там ни было, мы пробьем себе дорогу. — А потом? Что, если дальше еще хуже? — Убьем всех, кто по пути попадется. Мы же победители. Если надо будет, пойдем в факторию по трупам. Все будет хорошо. — Ты считаешь, что ходить по трупам — это хорошо? — Это даже прекрасно, если это трупы врагов. Не сводя взгляда с центра побоища, я думал и над задачами ближайшего будущего, и дальнейшего. Вплоть до самого дальнего. Мысли стали чистыми и стремились заглянуть на годы вперед. Для начала придется осмотреть тушу. Вдруг найдется что-нибудь ценное. Потом надо будет отдохнуть, нас обоих шатает после пережитого. А потом… Потом много чего придется сделать. Очень много. Я здесь надолго обеспечен работой. Иногда она будет неинтересной и монотонной, иногда яркой и захватывающей. И так, делая одно дело за другим, я дойду до задачи, которая мне в данный момент представляется главной. Трейю я вычеркнул. С ней все, она осталась в прошлом. Первое имя в моем черном списке вычеркнуто. Но вот остальные сами из него вряд ли вычеркнутся. ЭПИЛОГ Человеческое тело — предмет недолговечный. Если хочешь его сохранить подольше, изволь постараться. Существуют сотни видов бальзамирования, в том числе сложнейшие, способные надежно законсервировать труп на тысячелетия. Лучшие мастера могут даже сделать так, что он почти не будет отличаться от живого. Есть и другие варианты. Например, можно сжечь тело дотла, а пепел закристаллизовать при помощи особых магических навыков. Если этим займется достойный специалист, при помощи недешевых материалов можно даже создать амулет с частицей предка. И, несмотря на все это, понимающие люди легко определят, что перед ними не просто могущественный предмет, а сложнейшее изделие с прахом твоего пращура. Именно такие понимающие люди находились сейчас на полпути к усадьбе Кроу. Добравшись до нее, они там все на метр вглубь перепашут, выискивая останки последнего представителя клана. Человек — грязное создание. Следов после себя оставляет множество, самых разных. Люди, посланные господином Рсаем, много чего отыщут. Ногти, волосы, испражнения и даже частицы кожи, которые организм теряет непрерывно в течение всей жизни.