Поутру Бяка очень удивился моему видению картины, изображающей начало великой битвы. Он-то думал, что мы прямо сейчас помолимся высшим силам и с чистой душой отправимся умирать. Но нет, вместо этого я принудил его к тяжелому физическому труду. Начали мы с разминки. Приволокли к яме связку кольев, тупыми концами воткнули их в приготовленные вчера отверстия. Затем болотным илом обмазали основания в два слоя, по той же технологии, по которой я герметизировал стенки. Дожидаясь высыхания грязи, послушали переменчивое жужжание чиков. При этом я шепотом объяснял Бяке, как ставил по ним метки издали и потом следил за траекториями, убеждаясь, что они действительно передвигаются кругами. И как совмещал навык «навигации» с навыком «знатока чудовищ», тоже рассказал. Ох и непростое это дело, далеко не с первой попытки справился. И, только выждав полагающийся срок, мы приступили с самой физически тяжелой части плана. Подвесив сложенный брезент на длинную оглоблю, заблаговременно притащенную из речного коряжника, мы заливали в него мутную болотную воду, после чего отправлялись к яме, волоча поклажу так, как это делают охотники с тушами крупных животных. То есть на плечах. За один раз около сорока литров выходило. Для наших тщедушных тел и не самых высоких атрибутов — прилично. Ходка за ходкой, туда-сюда. На одну уходило шестьсот семьдесят шагов, это приблизительно десять минут. Солнце уже давно перевалило через зенит, когда я наконец решил, что дело сделано. Вытирая пот со лба, уставился на яму. Стенки заметно размыло, мутнейшая жижа, походившая на продукт диареи, заполнила ее меньше чем наполовину. Хватит этого или нет? Понятия не имею, но желания нырять в грязнейшую бурду не испытываю. Наверное, шарук в этом со мной солидарен, что станет для него дополнительным поражающим фактором ловушки. Психологическим. Или все же следует добавить воды? Обмазка из болотного ила не сработала. Почва постепенно напитывалась влагой, расползаясь. Значит, чем быстрее завершим дело, тем лучше. Если продолжим таскать воду, рискуем до вечера провозиться, вымотавшись, как кони на пахоте. Нет уж. Мы и так устали. Не надо это усугублять. Впереди самая опасная часть плана, к ней следует приступать бодрыми. — Бяка, ты есть не хочешь? Упырь, тоже глядя на яму, мрачным голосом ответил: — Что-то совсем не хочется. Странно. Всегда есть хочу, а сейчас нет. Зачем мы это делаем, Гед? — Шарук живет там. — Я указал вверх. — Прячется где-то в тумане. Чики — его глаза, уши и средства для добычи еды. Они ее высматривают, парализуют, а потом докладывают хозяину. Шарук приходит к добыче сверху. Он падает на то место, которое укажет чик, ужаливший добычу. Охотники это знают, потому и ты знаешь, что нельзя оставлять ужалившего тебя чика в живых. Ведь если успеет улететь, придется иметь дело с его хозяином. Шарук приземлится сюда. — Теперь я указал на яму. — Его должны убить колья. Если не убьют, он окажется в воде. А вода отравляет его сильнее любого яда. Она разъедает его тушу. Шарук умрет прямо здесь. Бяка покачал головой: — Шарука нельзя убить грязной водой и заточенными палками. Я не знаю, кто тебе это рассказал, но это был врущий человек. — Он не был человеком, — спокойно ответил я. — А кто же это тогда был? — удивился Бяка. — Это был сам Хаос. — Не надо так шутить. С Хаосом не шутят. — С чего ты решил, что я шучу? Все очень серьезно. Я не говорю, что Хаос со мной общается, но кое-что узнавать от него могу. — Так не бывает, — стоял на своем Бяка. — У меня и не так бывает. Думаешь, мне делать нечего? Сколько труда на эту яму ушло! Я бы мог это время с пользой потратить. Ты же знаешь, что я ничего не делаю зря. Вот и здесь подготовились нормально. У нас все получится, мы же победители. — И как ты заманишь шарука в яму? — Очень просто. Дам одному из чиков себя ужалить. — Ты совсем с ума сошел? — Даже не думал сходить. Чик помчится докладывать шаруку. А я вылечу себя навыком четвертого ранга и свалю отсюда. — А ты проверял этот навык? Вдруг он работает плохо? Вдруг уйдет много времени. — Я думал над этим. Можно проверить, но на это уйдет большая часть теневой ци. До заката она восстановиться не успеет, придется возвращаться сюда утром. Боюсь, за это время уровень воды может прилично упасть. Это ведь яма, а не бочка. И так много времени потеряно, так что предпочитаю рискнуть. — А если не получится? — спросил Бяка. — Ну… если не получится, ты дотащишь меня до плота. — Почему до плота? — Потому что шарук может за нами погнаться. И тогда у нас одна надежда — это спрятаться на воде. Ведь он ее не переносит. — Уверен, что не переносит? — Уверен. Хаос врать не станет. — Тогда пусть чик ужалит меня, а не тебя. В принципе, я на это и рассчитывал, но было бы неправильно не уточнить: — Почему тебя? — Потому что он меня уже жалил. Я знаю, что это не так страшно, как думал до этого. И ты сильнее меня. И умнее. Если что-то не получится, лучше пусть твои ноги не отнимутся. Даже если я умру, это не страшно. Без меня ты сумеешь выйти. Наверное. А я без тебя тут останусь. Гед, ты странный. Но ты хороший. Ты очень много для меня сделал. Дай мне что-то сделать для тебя. — Ты тоже для меня сделал немало. Бяка покачал головой: — Это не сравнить. Не спорь. И дело не в этом. Для нас обоих хорошо, чтобы рискнул я. — Даже если я потом не успею дотащить тебя до плота? — Ты успеешь, — уверенно заявил Бяка. — Это я могу не успеть, а ты не можешь. У тебя всегда все получается. Ты рискуешь, но ты правильно рискуешь. И вот я хочу, чтобы ты это видел. Воровато обернувшись, Бяка полез за пазуху и вытащил кругляш из светлой керамики, на котором темнело некачественное изображение женской головы. — Вот, Гед. Ты видишь? — торжественным тоном заявил упырь. — Что это? — не понял я. — Как это что?! — обиженно вскинулся Бяка и, молниеносно спрятав кругляш, резко прошипел: — Оно мое! Мое! — Ах вот оно что. А я-то думал, у тебя там слиток золота с мою голову. И что в этой штуке такого ценного? Почему прячешь ото всех? — Это агат. С рисунком. Отнимут его. А оно мое! Мое! — Когда вернемся в факторию, купим тебе десять таких агатов. Даже двадцать. Или сто. Будешь на них считать учиться. — Нет, такой не купим, — мрачно заявил Бяка. — Почему не купим? Купим обязательно. — Нет. Ведь это агат моей мамы. Больше мы такой не купим. — Последние слова Бяка произнес еле слышно, убитым голосом. Не зная, что еще на это можно сказать, я похлопал приятеля по плечу: — Спасибо, что рассказал свой секрет. Мне всегда хотелось это узнать. Спасибо за доверие. Давай я свой расскажу. — Я знаю твой секрет, — спокойно сказал Бяка. — Какой? — Когда ты был в бреду, больным, ты что-то стащил со своей шеи. Что-то невидимое. Гед, ты нулевой. У тебя вообще нет ступени просвещения. Но ты живой, ты похож на нормального человека. А такого не может быть. Но ты есть. Ты как-то хитро прячешь это. Но такое не спрячешь от высших сил. Они видят, что ты пустота, а пустоту ПОРЯДОК должен заполнять. Поэтому ПОРЯДОК дает тебе много всякого дорогого. Вот поэтому ты можешь сделать четвертый ранг навыка за несколько дней. И тебе даже не жалко тратить дорогое на меня. Ты как великий герой из легенды, у которого всегда все есть. Много всего дорогого. Вот потому ты всегда так уверен в себе. Только зря ты думаешь, что это тебе сейчас поможет. Рядом с нами шарук. Шарука даже хорошие охотники не могут убить. А мы не хорошие охотники. Мы никто. Ты нулевой, а я слабый упырь. Сегодня мы умрем. И это будет хорошая смерть. Я умру рядом с тем, кому могу верить. Подивившись тому, как четко Бяка меня разоблачил, я покачал головой: — Нет, друг, сегодня умрем не мы. Глава 41 ВОДА И ДЕРЕВО Ступени просвещения: 0 (341/888) Тень: 341 Атрибуты: