Дверь на балкон оказалась запертой. Запрыгнув на подоконник, я заглянул в окно и вспомнил, как забрался на лоджию в квартире армейского друга Петровича, когда мы приехали к нему в гости в город Мирный, и нарвался на целое рыбное хранилище[26]. А здесь что? Коробки, банки, велосипед, лыжи, какие-то инструменты. Иными словами – хлам, который люди хранят либо в кладовке, либо на балконе. Я сразу определил, что Андрей – холостяк, потому как в квартире не было даже намёка на женское присутствие. Хотя это и неудивительно. Какая барышня сможет ужиться с человеком, который практически всегда отсутствует дома? Колумб напомнил мне художника Жору, у которого я обитал, когда сбежал из композиторского дома[27]. Тот тоже жил бобылём. На кухне тоже не было ничего интересного, даже едой не пахло. А вот у нас на плите всегда стоит кастрюля с каким-нибудь супом или сковорода с котлетами. Здесь же – лишь грустный электрический чайник, вазочка с сахаром рядом и блюдечко с засохшим печеньем, которым запросто можно забивать гвозди в стену. Сразу видно – мужчина одинокий. Пока я занимался исследованием кухни, краем уха услышал звонок мобильного телефона. Из разговора я понял, что за нами приехало такси. – Сократ, ты где? – спросил Андрей в тот момент, когда я забежал в комнату. Он раскрыл рюкзак и скомандовал: – Забирайся! Пока поедешь так, а в аэропорту придётся посадить тебя в переноску. Ничего не поделаешь, такие правила, дружище. Придётся тебе малость потерпеть. – Он погладил меня по голове. – Обещаю, когда прилетим на место, будешь передвигаться на своих двоих. Тьфу ты чёрт! – рассмеялся он. – Я хотел сказать – на своих четырёх. В который раз убеждаюсь, что жизнь может развернуться на дне моей миски. Иногда – в мою сторону, но гораздо чаще – от меня. Ведь никогда раньше переноска не использовалась по своему прямому назначению, лишь для запугивания. Какой же я остолоп, думал, так будет всегда. Вот и пришла пора на собственной шкуре испытать чудо-транспорт для котов. Увидев нас, водитель вышел из машины и помог загрузить чемодан в багажник. Андрей разместился на заднем сиденье, вытащил меня из рюкзака и посадил на колени. Рядом поставил ненавистную переноску, которая всем своим видом напоминала: «Только доберёмся в аэропорт, и полезешь в меня, наглый кот, хочешь ты того или нет». Как ни пытался я вздремнуть, сон не шёл. А как иначе, когда весь на нервах – поди, не каждый день летаю на самолётах. Да и мысли, точно назойливые мухи, без приглашения лезли в голову. Я заставлял себя думать о хорошем, но, как назло, в такие моменты негатив так и прёт со всех щелей. Стоило водителю нажать на тормоз, как я сразу поднимал голову, озираясь по сторонам, ожидая услышать от него: «Приехали». – Сократ, не нервничай, – успокоил Андрей, поглаживая меня по голове. – Всё будет замечательно. Вот увидишь, тебе понравится путешествовать. Так привыкнешь, что не сможешь без этого жить. Лично у меня шкура начинает буграми ходить, если я долго сижу на одном месте, – признался он. Я прислушался к его совету всё-таки он опытный путешественник – и закрыл глаза. Я наслаждался его ласковым почёсыванием за ухом и радовался, что Колумб оказался добрым человеком и заядлым кошатником. Думаю, мы с ним запросто найдём общий язык и непременно подружимся. – Любите котов? – неожиданно нарушил тишину водитель, посмотрев на Андрея в зеркало заднего вида. – Есть такое дело, – ответил тот. – Я тоже их уважаю, – сказал водитель, пригладив посеребрённые усы. – А моя жена терпеть не может. Вернее, раньше не могла, сейчас уже полюбила. Я еле уговорил её завести Моргана. Как я понял, Морган – кличка его питомца. – А как же вы её уговорили? – удивился Колумб. – Женщины в таких вопросах принципиальные. – Очень просто: однажды купил в зоомагазине мышку и тайком принёс домой. Пока жена, ничего не подозревая, готовила обед, я её незаметно выпустил. Вы бы слышали, как верещала моя благоверная, когда увидела на кухне мышь. Хоть она и весит килограмм под сто, на табуретку запрыгнула, как акробатка, и давай кричать: «Коля, скорей, скорей поймай мышь». А я развёл руками и говорю: «Извини, дорогая, я не умею их ловить». Грызун тем временем спокойно разгуливал по кухне, обнюхивал все углы, жена чуть в обморок не упала – и давай снова верещать: «Коленька, миленький, ну что ты стоишь, сделай что-нибудь». Я ей отвечаю: «Здесь без кота не обойтись». В общем, в ту ночь моя супруга глаз не сомкнула, мышь-то с кухни убежала, но всё-таки притаилась в доме, а где – одному богу известно. Утром, ни свет ни заря, жёнушка разбудила меня и заявила: «Коля, я согласна на кота». Вот так спустя несколько часов в нашем доме появился Морган. С мышью он разделался в три счёта. – Да вы большой оригинал, – улыбнулся Андрей. – Ну а что было делать? Пришлось принимать крайние меры. – Он звучно рассмеялся. – До этого случая как только не уговаривал её завести кота – бесполезно. Даже пообещал, что сам буду за ним ухаживать, а она – нет, и всё. Только и твердила: «Не будет кота в моём доме». – Судя по тому, что он поймал мышь, я понял, что вы принесли в дом уже взрослого кота. Где же вы его взяли? – поинтересовался Колумб. – Так он у меня уже давно на примете был, я с ним подружился в приюте для бездомных животных. Одна из моих постоянных клиенток – хозяйка этого приюта. Как-то раз подвозил её на работу, а она везла с собой корм для животных. Когда приехали на место, она попросила помочь занести мешки в офис. А почему бы не помочь женщине? Зашёл я с ней в помещение, смотрю – в одной из клеток сидит безглазый кот, морда вся в шрамах, половины одного уха нет, рожа бандитская, ну вылитый пират, только чёрной повязки на глазу не хватает. Кстати, чем-то на вашего котейку похож. – Мужчина улыбнулся и снова посмотрел на Андрея. – Иными словами, тёртый калач. Ну да, согласен, я выгляжу брутально, но это не говорит о том, что рожа у меня бандитская. Я вполне интеллигентный кот. – Видать, жизнь Моргана порядком потрепала, – продолжил таксист. – У хозяйки спрашиваю: «Кто же его так уделал?» – а она говорит: «Не знаю, он к нам такой пришёл». Я подошёл к клетке, кот как зашипит – я аж отпрянул. Потом окинул меня суровым взглядом и отвернулся, всем своим видом говоря: «Мужик, проходи мимо, ты всё равно меня не возьмёшь, таких, как я, не забирают». Честно скажу, в тот день я ходил сам не свой, из приюта-то я уехал, вот только кот не хотел уезжать из моей головы. В общем, стал я его навещать. Поначалу он меня игнорировал, даже не смотрел в мою сторону. Я и так, и сяк к нему, всякие деликатесы приносил, а он гордый, да к тому же хитрый засранец, при виде меня отворачивался и делал вид, что ему нет дела ни до меня, ни до вкусняшек. Всё же со временем мне удалось завоевать его уважение, он начал принимать от меня лакомства и даже разрешал гладить себя, а я стал думать, как убедить жену забрать его домой. Так в итоге и придумал фокус с мышью, – он снова рассмеялся. – В тот день, когда получил от неё согласие, я с утра пораньше отправился за Морганом. Мне показалось, он заплакал от счастья, когда я объявил, что забираю его к себе домой. А когда привёз, жена всплеснула руками и сказала: «Господи, Коля, где ты его взял? Ты что, не мог посимпатичней кота найти?» – а я ответил: «Дорогая, тебе кто нужен – мышелов или Джонни Депп?» Спустя пару часов Морган принёс мышь и положил её на пороге кухни. Жена увидела такой «подарок» и наконец сменила гнев на милость. А сейчас, мне кажется, она любит его больше, чем я. Видели бы вы кота теперь! От прежнего Моргана остались лишь шрамы. Да, моему сородичу несказанно повезло. А сколько ещё по приютам скитается таких Морганов, до которых никому нет дела. – А кто же ему дал такую кличку? – полюбопытствовал Андрей. – Волонтёры, – ответил водитель. – Назвали его в честь известного пирата, Генри Моргана. Я давно понял: люди – мастаки придумывать для нас имена. Каких только кличек я не встречал. Взять хотя бы композиторского кота Генриха или мою подругу, рыжую красавицу Матильду. Она рассказывала, что так звали любовницу царя Николая Второго[28]. Или мышонка Траволту[29]. Вот скажите, как людям приходит в голову давать нам такие имена? Меня, кстати, Димка тоже назвал в честь великого философа. Решение было верным, поскольку я ещё тот мыслитель. До сих пор с ужасом вспоминаю, как Петрович предлагал назвать меня Максом, а Катя – Пушком. Если бы Димка тогда не настоял на Сократе, так и ходил бы я всю жизнь в Пушистых Максах. Вскоре машина остановилась, я поднял голову и увидел огромное стеклянное здание аэропорта, сверкавшее в красных лучах солнца. – Приехали, – сказал Андрей и открыл дверку переноски. – Давай, Сократ, забирайся. Мне ничего не оставалось делать, как склонить гриву и залезть в сундук. Андрей защёлкнул замок, и в тот момент мне этот звук напомнил лязг металлической двери в подвале театра, когда охранник Захар объявил нам с Тарантино по наряду вне очереди и посадил в подземелье, чтобы мы ловили мышей. Правда, ловил Тарантино, а я, зажмурив глаза, сидел в сторонке[30]. Если я скажу, что в сундуке было жутко неудобно, я совру. Нет, я вполне сносно себя чувствовал, я мог здесь не только поспать, но и поесть. Татьяна Михайловна даже засунула в него две миски – для воды и для еды. До чего предусмотрительная у меня хозяйка, что бы я без неё делал. Какой бы замечательной ни была переноска – клетка и есть клетка, пусть даже из чистейшего золота. Несмотря на раннее утро, в аэропорту было полно людей. Сквозь решетчатое окошко я наблюдал за снующими туда-сюда, точно муравьи, сонными пассажирами. Андрей подошёл к длинной веренице людей и встал в хвосте. – Ваш паспорт, – сказала представительница авиакомпании с ярко-красным платком на шее, когда настала наша очередь. Увидев в руках Андрея переноску, она кивнула на меня. – И его документы тоже приготовьте, клетку поставьте вот сюда. – Девушка показала на пространство рядом с собой. – Я должна его взвесить. – Всё нормально? – спросил Андрей, выполнив её указание. Девушка ответила не сразу, она долго смотрела в компьютер, заставляя меня нервничать. А что, если мой вес вместе с переноской окажется больше восьми килограммов? Получается, меня отправят в грузовой отсек? Нет, я не хочу там лететь. В конце концов, я живой кот, а не почтовая бандероль. – Да, – наконец ответила девушка и хихикнула. – Кот, тебе повезло, полетишь, как человек, в салоне самолёта. Ещё бы полкилограмма – и пришлось бы тебя отправить в багаж. Очень смешно! Какая добрая девушка. Хотел бы я посмотреть, как бы ты хихикала, любезная барышня, окажись на моём месте, в клетке. – Приятного полёта, – пожелала она, возвращая наши документы. – Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию. Каждый раз, переходя из одного зала в другой, Андрей предъявлял наши документы. Не понимаю, зачем их проверять столько раз. Та весёлая барышня с красным платком на шее основательно их изучила и даже меня взвесила – неужели этого недостаточно? Но чем дальше, тем веселее. Вскоре мы оказались в помещении, где Колумбу пришлось раздеться чуть ли не до нижнего белья. Он снял с себя даже ремень и кроссовки, а меня приказали вытащить из переноски. Суровый охранник с непроницаемым лицом принялся её осматривать тщательнее, чем я обследовал жилище Андрея. Не знаю, что он хотел в ней найти, только крутил он её и так, и сяк. Потом забрал меня из рук Андрея, ухватил за загривок и принялся водить вдоль моего тела спереди и сзади какой-то палкой. Зачем он это делал, я так и не понял. И до сих пор не понимаю, что со мной случилось, но в тот момент мне вдруг ужасно захотелось справить нужду – возможно, пережитый стресс был тому виной. Обычно я могу подолгу обходиться без туалета. А тут как ни пытался себя сдержать – бесполезно. Когда я начал мочиться, случайно попал на одежду охранника, и он заверещал покруче сигнализации в супермаркете: – Забирайте своего кота! – Он сунул меня Андрею и принялся смахивать с брюк капли, сконфуженно озираясь по сторонам. Колумб, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, взял меня на руки и погладил по голове. – Всё нормально, приятель, – успокоил он и снова засунул меня в переноску. Зато пассажиры, стоявшие за нами, удержаться не смогли. В зале стоял такой хохот, что хоть уши затыкай. Словно узник замка Иф, я наблюдал сквозь решётку своего каземата, как Андрей натягивал кроссовки, засовывал ремень в штаны и забирал из пластмассового корыта наши документы. Закинув рюкзак на плечо и подхватив переноску вместе со мной, он двинулся по длинному коридору, вдоль которого тянулись сплошные магазины и рестораны с яркими неоновыми вывесками. Откуда-то из-под потолка то и дело раздавался женский голос, говоривший то на русском, то на иностранном языке. Вскоре мы разместились за столиком у окна в немноголюдном кафе. Выросшая из ниоткуда официантка положила на стол книжку и снова удалилась. – Выходи, кот! – скомандовал Андрей, открыв дверцу переноски. С каким же наслаждением я потянулся, когда выбрался наружу. Несмотря на то что в моей одноместной камере было довольно свободно, от постоянного лежания тело совсем затекло. Я сел на задние лапы и уставился в окно. Там, на взлётном поле, развернулась сине-белая стальная птица и грациозно покатилась мимо своих разноцветных братьев, выстроившихся в стройный ряд. – Бутерброд с рыбой будешь? – спросил Андрей. Я посмотрел на него – он внимательно изучал книженцию с картинками, ту, которую положила официантка. Хм, надо быть круглым идиотом, чтобы отказаться от такого угощения. – Мяу. – Я потёрся о его ногу. – Понял, – кивнул он и взмахнул рукой. Через пару минут перед нами вновь появилась официантка. Андрей заказал для себя трёхэтажный сэндвич – так он выглядел на картинке – и чашку вонючего кофе, а для меня – обещанный бутерброд. Хорошо, что ждать пришлось недолго, уж больно я проголодался. Вскоре девушка вернулась, ловко держа на пальцах одной руки круглый поднос. Она положила на стол одноразовые тарелки с нашей едой, белоснежную чашку с чёрным дымящимся напитком, а затем растворилась в зале кафе. – Налетай, дружище! – Андрей поставил на скамейку передо мной бумажную посудину, на которой красовался кусочек хлеба с аппетитным куском рыбы и пучком какой-то травы сверху. Вот её я точно не заказывал. Заметив мой недоуменный взгляд, Колумб рассмеялся и убрал зелень. – Вижу, ты не любишь укроп. А как его можно любить? Это всё равно что брокколи съесть. Я кот нежадный: рыбу слопал сам, хлеб оставил компаньону. Надо уметь делиться. Прежде чем приступить к завтраку, Андрей несколько раз сфотографировал меня в профиль и анфас и, пока ел, размещал снимки в социальных сетях, то и дело поворачивая смартфон экраном ко мне. Каждый раз смотрю на себя и поражаюсь: как можно было уродиться таким красавцем? Вылитый Аполлон! – Давай, Сократ, сделаем совместное фото и покажем нашим подписчикам, как начинается наше с тобой путешествие, – сказал Колумб. Он посадил меня на колени и, наклонившись, сделал совместное селфи. Чувствую, парень достанет меня своими фотографиями. А что делать? Приходится терпеть. Тем более мне не впервой, сколько раз в жизни я становился объектом для папарацци. У популярности, как и у медали, две стороны. Лицевая сторона приятная: все восхищаются мною, мол, какой я умный, красивый, талантливый и отважный. Обратная сторона невыносимая: поклонники липнут, точно надоедливые комары, и постоянно просят с ними сфотографироваться. Но всё же я терплю ради почитателей моей красоты и талантов, а у меня их, как вы уже поняли, много. Хорошо хоть писать не умею, а то ещё автографами достали бы. – Смотри, куда мы с тобой отправляемся. – Он снова повернул ко мне смартфон и стал пальцем листать на экране картинки. На одной из них загорелый мужчина в разноцветных шортах до колена шагал по белоснежному песку вдоль лазурного моря, вдалеке белел одинокий парус. На другом снимке на выжженной солнцем траве стояла группа темнокожих мужчин, укутанных в непонятные одеяния, напоминающие пледы. Интересно, почему они все босые? У них так принято или просто нет денег на обувь? Как думаете? Просмотр фотографий прервал женский голос, снова прозвучавший под потолком. – Ну что, приятель, пойдём на посадку, наш рейс объявили, – сказал Андрей. Он открыл дверку ненавистной камеры и скомандовал: – Ныряй. Вот как можно было такое ляпнуть? Дружище, глаза протри, я кот, а не рыба. Уже через несколько минут мы поднимались по трапу в самолёт. Улыбчивая стюардесса поприветствовала Андрея, и тут её взгляд упал на переноску. – Ой, какой у вас замечательный котейка! – воскликнула она и провела наманикюренным ноготком по решётке. Честно сказать, я настолько привык к комплиментам, что перестал на них реагировать. – Любите котов? – Колумб задал вопрос, который буквально недавно задавал ему таксист. – Обожаю, – таинственным полушёпотом призналась она и добавила, показав два пальца: – У меня два сиамца – Стёпа и Митя. Взглянув на клочок бумажки, который держал в руке Андрей, она показала, в какой части самолёта находится его место. Мы направились по узкому проходу, с трудом проталкиваясь мимо суетящихся пассажиров. Колумбу даже пришлось поднять переноску над головой, чтобы легче было пробираться. Я бы конструктору этого самолёта откусил руки по самую майку. Неужели нельзя было сделать проход чуть шире, чтобы людям не приходилось распихивать друг друга? Когда мы наконец добрались до места, Андрей сел на сиденье, а переноску вместе со мной засунул под впередистоящее кресло. Видите, до чего я докатился? Запихнули, как валенок под диван. – Сократ, потерпи немного, нам лететь всего пять часов, – сказал он. – Когда все сядут на свои места, я тебя возьму на колени. По-твоему, пять часов – это мало? Я чуть не поперхнулся, когда услышал, сколько мне предстоит сидеть в клетке. Хорошо говорить, если летишь, как… как человек. А ты попробуй посидеть всё это время в сундуке. Да я тут в бублик превращусь, как ты потом будешь разгибать меня? Постепенно все пассажиры угомонились и расселись по своим местам. Я слышал, как из-под потолка женский голос раздавал инструкции, как себя вести в случае аварийной ситуации. А что делать животным? Для нас не придумали ни кислородную маску, ни спасательный жилет. Вот она, человеческая сущность: о себе подумали, а о нас, как обычно, забыли. Голос смолк, а затем раздался оглушающий шум, вокруг всё загудело, затарахтело, и самолёт, громыхая, как консервная банка, покатился по взлётной полосе, подпрыгивая мячиком на каждой кочке. В тот момент я вспомнил своё возвращение с МКС в Москву. Правда, тогда полёт показался мне детской забавой. До сих пор не могу забыть, как скакали мои внутренности, когда мы спускались в капсуле из космоса на Землю. Натерпелся же я тогда страха. Ей-богу, думал, живым не долечу[31]. Прилетев в Маскат, мы два часа сидели в зале аэропорта в ожидании пересадки. Колумб нашёл свободное кресло, подальше от пассажиров, и наконец выпустил меня из каземата. Он порывался сделать это ещё в самолёте, но резко передумал, когда увидел возмущённое лицо сидящей рядом с ним женщины.