— Да что вы такое говорите! — Арнольд Львович начал уже горячиться. — Вы меня дураком считаете, что ли? Повторяю: я помню каждую мелочь! Ни записки, ни ключей там не было! — Постойте, — с тревогой воскликнула я, осененная внезапной догадкой. — Вы твердо в этом уверены? — Могу поклясться на Библии, если для вас это так важно! — сердито сказал Григорович. — Тогда это меняет дело, — пробормотала я. — Вы преподнесли мне своего рода сюрприз, Арнольд Львович! Возможно, ваша наблюдательность еще сослужит нам хорошую службу. Вы знаете, я теперь, пожалуй, пойду — нужно проверить одну мысль. Но, если вы не против, на днях я опять к вам загляну и постараюсь раздобыть для вас фотографию Самойловой. Григорович посмотрел на меня с легким испугом и нерешительно пробормотал: — Ну что ж, заходите. Не смею возражать. — Тогда до свидания! — сказала я и поспешно покинула его квартиру. Боюсь, что по пути в редакцию я несколько раз позволила себе нарушить правила движения: так не терпелось мне поделиться сногсшибательной новостью с коллегами. И, едва переступив порог, я выпалила: — А вы знаете, что кто-то забрал у гражданки Самойловой ключи от квартиры? Разумеется, никто этого не знал. Все молча уставились на меня и несколько минут переваривали это сообщение. А потом Кряжимский осторожно спросил: — И что же это означает? — Не знаю, что это означает, — сказала я. — Но, по-моему, что-то очень интересное. Давайте подумаем, кому могли понадобиться ключи от чужой квартиры? Ведь, кажется, друзей и близких у Татьяны Михайловны не имеется? — Это еще не факт, — остудил мой пыл Виктор. — Она могла положить ключи под подушку, — добавил Кряжимский. — Для большей надежности. — А с чего ты вообще это взяла? — скептически заметила Маринка. — У тебя было озарение? И только юный Ромка озвучил мою тайную мысль. — Ключи забрал тот, кто взял записку! — голосом Шерлока Холмса произнес он. — Это элементарно! — Вот и я думаю то же самое! — заключила я. — А отсутствие ключей обнаружил адвокат Григорович, когда искал записку. Он утверждает, что ошибиться не мог: у него профессиональная память. — Допустим, — сказал Кряжимский. — Но это еще ни о чем не говорит. Как я уже упоминал, Самойлова просто могла переложить ключи в другое место — под подушку, повесить себе на шею наконец. Человек она, судя по всему, недоверчивый, а тут постоянное присутствие посторонних — медсестры, нянечки, адвокаты… Вот она и спрятала ключи от греха подальше. Возможен и другой вариант. Виктор верно заметил — мы предполагаем, что Самойлова абсолютно одинока. Но откуда у нас такая уверенность? Вполне возможно, есть кто-то, кому она полностью доверяет и кому может поручить наблюдать за квартирой, пока находится в больнице. — Я бы тоже так поступила, если бы зависла в больнице на несколько месяцев, — заметила Маринка. — Мало ли что! Вдруг у нее дома хомячки? — Скорее уж крокодил! — сердито сказал Ромка. — А по-моему, все совершенно ясно: преступник побывал у Самойловой, получил адрес, ограбил квартиру и теперь преспокойно отсиживается дома у своей сообщницы. — Ну, насчет того, что преспокойно — это ты хватил! — возразил Кряжимский. — Появление чужого сразу бросилось бы в глаза соседям. — А он скажет соседям, что племянник, — и все, — не сдавался Ромка. — Да чего проще — пойти и проверить? — Что ж, такой вариант тоже может иметь место, — согласился Кряжимский. — Но в таком случае проверять нужно очень осторожно. Если в квартире Самойловой прячется преступник, при малейшем подозрении он оттуда уйдет. — Для начала можно просто спросить соседей, — солидно сказал Ромка. — Представиться разносчиком телеграмм и спросить. Мол, проживает ли кто в квартире номер пятнадцать… — Ну что ж, тогда ты этим и займись, — ободрила я Ромку. — Только уж действуй так, чтобы ни у кого не вызвать подозрений! Не лезь на рожон! — Нашего Ромочку никто не заподозрит, — невинно заметила Маринка. — Он на сыщика ни капельки не похож! Худшего оскорбления для нашего курьера не существовало. Он бросил на Маринку взгляд, полный бессильного негодования, хотел что-то сказать, но передумал и только отвернулся. Вероятно, он боялся, что у него от волнения сорвется голос. Уставившись на Маринку, я сделала страшные глаза и незаметно показала ей кулак. Она в ответ изобразила на лице полное простодушие, но не смогла удержаться от самодовольной улыбки — все-таки современная молодежь слишком долго выходит из детства. И самое прискорбное, что теперь это относится и к женщинам. — Так я могу приступить, Ольга Юрьевна? — хмуро спросил Ромка, справившись наконец с волнением. — Да, разумеется, — сказала я. — Надеюсь, все у тебя получится. Мне и самой не терпелось смотаться по адресу Татьяны Михайловны, но я понимала, что у Ромки это получится лучше. Все-таки что ни говори, а он действительно менее всего походил на сыщика. Едва Ромка ушел, зазвонил телефон. Трубку сняла Маринка и после недолгих переговоров протянула ее мне. — Твой долгожданный доктор звонит, — многозначительно произнесла она и не утерпела, чтобы не спросить: — А он интересный мужчина, правда? — Кому как, — ответила я. — Между нами чисто деловые отношения. Голос Александра Михайловича в трубке звучал, как всегда, бодро и весело: — Ольга Юрьевна, приветствую! Рад вас слышать! А у нас для вас хорошие новости. Можете сейчас к нам подъехать. Как раз дежурит медсестричка, которая может ответить на ваши вопросы. — Отлично! — обрадовалась я. — Немедленно выезжаю! — Так я жду! — жизнерадостно сообщил доктор. — До встречи! Положив трубку, я задумчиво посмотрела на Виктора. — Есть одна мыслишка, — сказала я. — Хорошо бы умудриться переснять фотографию Самойловой с ее паспорта. Только желательно сделать это так, чтобы она ничего не заметила. Возьмешься за это дело? Виктор пожал плечами. — Нет проблем, — ответил он. — Наверное, она спит иногда? — Да уж, думаю, не без этого, — согласилась я. — Жаль только, мы не в курсе, какой у нее распорядок дня. Но ведь можно подождать, верно? — Ждать и догонять — это по-нашему, — изрек Виктор. — Я возьму аппарат. Глава 7 Александр Михайлович встретил нас как добрых знакомых, хотя я заметила, что появление вместе со мной Виктора слегка его разочаровало. Однако доктор был по-прежнему улыбчив и словоохотлив. — Добро пожаловать! — провозгласил он. — Очень рад вас видеть! Сегодня вы вдвоем? — Мой коллега Виктор, — сказала я. — Он фотограф. — Очень приятно, — сказал Александр Михайлович, протягивая Виктору руку. — Меня зовут Александр. А вы, я вижу, во всеоружии? Кого собираетесь снимать? — Я сейчас все вам объясню, — ответила я. — Хорошо бы только где-нибудь присесть, чтобы можно было спокойно поговорить. Александр Михайлович понимающе кивнул. — Айн момент! — сказал он. — Пойдемте ко мне в ординаторскую. Там нам никто не помешает. Он отвел нас в небольшую белую комнату, где стоял старый диван и два письменных стола, на которых лежали пухлые истории болезней, исписанные торопливым неровным почерком. — Присаживайтесь! — распорядился Александр Михайлович. — А я сейчас приглашу сестричку… Он вышел из комнаты и вскоре вернулся с худенькой девочкой в чистом, подогнанном по фигуре халатике. У нее были на удивление строгие глаза и упрямо вздернутый носик. Войдя в ординаторскую, она сухо поздоровалась и выжидательно остановилась посреди комнаты, опустив руки в карманы халата. — Вот, значит, Светочка, — бодро сказал доктор. — Она расскажет нам, кто посещал нашу пациентку. — Это Самойлову, что ли? — независимым тоном произнесла девушка. — Да, были у нее. На второй день — я тогда в первую смену дежурила — приходили две женщины. По-моему, с работы ее, потому что они держались так… ну, не как родственники. Были у нее минут десять. Фрукты какие-то приносили. — А скажите, Света, они ничего не говорили о том, где, собственно, работают? — спросила я. Девушка равнодушно на меня посмотрела и сказала: — Ничего, по-моему… Они только спросили, где тут сослуживица лежит, — и все. А я не больно-то интересовалась. У меня своих проблем хватает. — Понятно, — вмешался Александр Михайлович. — А кроме этих двоих, кто еще приходил? — Ну, и на третий день — я уже в вечернюю выходила — был посетитель. Мужчина. Представился родственником. Я еще удивилась: родственник, а без гостинцев. Этот у Самойловой вообще недолго был — буквально минуты две и сразу ушел. — Расскажите о нем немного подробнее, — попросила я. — А чего рассказывать? — неохотно произнесла Света. — Мужчина. Обыкновенный. Лет сорока примерно. Костюмчик так себе. Я его особенно не разглядывала.