– Что он говорит? – спросил Фрэнсис. – Я не знаю моренлинга. – Тисса не по ситуации панически прикусила губу. – Его никто не знает, кому он нужен?! Их там триста особей! – Я знаю, – сказала Лади. – Момент. Она мельком оглянулась: как там рыжий и другие преподаватели? Выяснилось, что они повскакивали из-за стола и теперь бегали между учеников, проверяя, все ли целы. В разговор не вмешивались. Ученики сидели – кто в ужасе, кто в восторге, но все – не шевелясь, впитывая каждую нотку скандала животворящего, прародителя сплетен. Ладислава начала переводить: – Унд орет потому, что мы «совсем озверели». Которую ночь подряд… незнакомое слово… охотится в водах над его деревней и вчера съел несколько любимых рыб принцессы-унды… Незнакомое слово… Озверели, озверели… Незнакомое слово… Тварь богопротивная, «убивец» зубастый, а ведь леди-ректор, кхм-кхм эдакая, обещала, что ее гость-убивец будет, кхм, держать себя в крыльях? Не пора ли поднять плату за удой? Эй, вы чего? Найт замолкла, увидев, как побледнели Фрэнсис и Тисса. Близнецы замерли, как соляные скульптуры, и прикушенная губа Тиссы, кажется, готова была вот-вот закровоточить. – Фрэнс?.. – ахнула Тис, и брат ее предупреждающе цыкнул, глазами стрельнув на Ладиславу. Опаньки. А вот интересно. – Так, знаете что, господинчик! – между тем рявкнула леди-ректор. Она давно уже пыталась выпихнуть короля ундов из зала, тихо увещевая, но… Кажется, подводным жителям в гены вмешались глухари: крича, унд не реагировал ни на какие внешние раздражители. Может, не умел контролировать эмоции. Может, любил звук собственного голоса. Может, хотел напугать леди-ректора. Но вместо этого – разозлил. Эльфийка сплела пальцами хитрую маг-формулу: браслет на ее руке вспыхнул, и рот унду залепила паучья сеть. Еще одна формула – и король выехал из зала задом наперед, как на коньках. – Стэн, закончи собрание и представь всем Моргана Гарвуса! – гаркнула эльфийка, устремляясь за своим внезапно притихшим и заметно погрустневшим собеседником. Стэн Хлестовски, к которому она обратилась, взъерошенный, взмокший, побежал обратно на подиум от столика с какими-то испуганными, уже рыдающими первокурсницами. – Моргана, Моргана… – бормотал он. – Морган Гарвус – это я, – бросил ему блондин с вороном на плече. – Ишь, а что я, не знаю, что ли? Просто говорю… – обиделся Стэн и взбежал на подиум, рефлекторно махнув руками, как крыльями. Там он деловито откашлялся и стал ждать, пока все в зале вернется на круги своя. Возвращалось оно в несколько этапов. Для начала Морган восстановил зеркальную стену. Он отстроил все зеркало одним хлопком, едва только маленькая злая леди Элайяна пересекла границу бывшей арки. Ни один браслет на руке колдуна так и не погас: силы в этом человеке было немерено. Потом студенты, бурно перешептываясь, стали подниматься с пола, приводить себя в порядок, хихикать и утирать слезы – в общем, жили кто во что горазд. Остальные преподаватели (Ладислава наконец-то сосчитала их – дюжина без Элайяны) вернулись за стол и сели. – Э-э-э, – сказал Стэн Хлестовски во вновь воцарившемся молчании. Нервничая, сторож-библиотекарь-помощник-сова носом почесался о свое плечо. – Ну, давайте похлопаем нашему первому собранию в этом сезоне и прекрасной речи леди Элайяны! Все неуверенно, с сомнением похлопали. Стэн ткнул указательным пальцем в Моргана, который сел по правую сторону от пустого места эльфийки. – А вот это, если что, Морган Гарвус, наш новый преподаватель, благодаря которому у нас заново открывается кафедра Тайн Магического Мира. Такие дела. На сей раз аплодисменты громыхнули сами, без просьбы, и очень мощные. Морган встал и поклонился. Он снова был в своем иноземном плаще-летяге, переливающемся темно-зеленым шелком. Потом преподаватель тряхнул рукой: одинокая, позабытая черная капелька упала с аккуратного ногтя и красиво полетела к зеркалу, в которое беззвучно влилась. Аплодисменты грянули повторно. Откуда-то сзади раздался слабый крик: «Я люблю вас!..» «И я!..» – поддержали сбоку. – А этот Морган действительно хорош! – сказала Ладислава близнецам, вспомнив вчерашнее обсуждение. Но Фрэнсис и Тисса продолжали изображать «У» = «Угрюмость». – Ну, с остальными моими коллегами вы как-нибудь сами познакомитесь… – вздохнул Стэн и на всякий случай оглянулся на коллег – без обид? Без обид – закивали, замахали они. Понимали, что на фоне Гарвуса сейчас не надо высовываться. Бесполезно. Он сегодня – королева бала. Рыжий вообще, как вдруг заметила Ладислава, куда-то успел уйти. Только чемоданы остались. – А сейчас вы покушайте и все такое, а потом приходите ко мне в библиотеку, выдам вам инвентарь, – отбарабанил Стэн Хлестовски. После этого он облегченно выдохнул – как после тяжкой работы, и быстро-быстро выпорхнул в боковую дверь. Между столами забегали уютницы (так в академии называли всех кухарок, горничных, разносчиц и так далее) в белых – смотри соусом не капни – платьях. Студенты начали есть. – Может, все-таки поговорим? – после двух минут тяжелого молчания предложила Ладислава своим мрачно жующим спутникам. Но не успели они ответить, как к их столику подошел сам сиятельный Морган Гарвус. – Фрэнсис, приветствую. Мы начнем наш спецкурс уже завтра, – сухо и высокомерно сказал он. Ни он, ни его красноглазый ворон не удостоили Ладиславу взглядом. Вот и отлично – видимо, ночью не рассмотрели. Фрэнсис кивнул, и Морган ускользил прочь. – Какой он… величественный! – хмыкнула Лади, вновь пробуя наладить контакт с приунывшими после «убивца» соседями. – Я пойду, – буркнул Фрэнсис, вытирая салфеткой рот и с грохотом отодвигая стул. – Увидимся позже. – Фрэнс! Погоди! Я с тобой! – заторопилась Тисса. Ладислава проводила близнецов долгим взглядом. М-да. Пожала плечами. Еще какое-то время она жевала блинчики с кленовым сиропом, поданные с кофе, потом с полным правом подхватила свои чемоданы. «Закину в башню, а потом – искать пресловутую библиотеку. Запишусь везде первой, и – на пляж!» – решила она, видя в окне, как солнечно сегодня на улице. 5. Исход лета Мы знаем, что Лайонасса – это самое первое бытие, созданное Отцом Небесным, квинтэссенция всепронизывающей энергии унни. Однако богов-хранителей и драконов Отец сотворил не сразу… Наша земля существовала и до них, и сами хранители также подтверждают это в своих записках. Ирвич из Дома Дерзающих, теолог Ладислава оттащила чемоданы в Хромую башню. Там она долго глядела в окно: ждала море, но моря не было. Интересно, а деревню ундов видно с поверхности в ясный день? Прилетит ли «убивец зубастый» к рыбам сегодня? Найт – эксперимента ради – разделась догола и посмотрелась в зеркало-трюмо. Одним глазком, через раскрытые пальцы ладони. Подражательная охота на отражение охотника. А то вдруг загадка связана с зеркалом, а не с Фрэнсисом? Но все было как всегда. Включая три черные цифры под грудью, смертельный «подарок» со стажировки в порту. Цифры, о которых позже… А лучше б – никогда. Сердце девушки болезненно сжалось. Ладислава ругнулась, потом отрешенно заметила, что при взгляде на клеймо у нее стало точно такое же холодное выражение лица, как было у Фрэнсиса вчера ночью. Хм. Так о чем не хочет вспоминать близнец? Результат эксперимента: отрицательный. Дело не в трюмо, а в самом Фрэнсисе, что и требовалось доказать. Одевшись, Лади глубоко выдохнула, отгоняя плохие мысли, покинула спальню, проскакала по коридору, отогнула секретный гобелен и нашла нужный поворот. – Привет, дракон! Энергичный стук по носу скульптуры. – Я принесу тебе много камней сегодня, но скажи: что не так с моей спальней? – Камешки вперед-с-с. – Может, дело не в комнате, а в близнецах? – Камешки! – Они так побледнели из-за речи унда… И Морган сразу же к ним подошел… Ребята связаны с «убивцем»? Они, что называется, «плохие парни»? Мне доставать наручники? – Во-первых, я понятия не имею, что за унд и Морган. Я ж тебе не бабка-провидица. Во-вторых: наручники с мехом? Тогда можно. А в-третьих: Ка. Меш. Ки!!!