Надо поймать Хлестовски после разговора с Элайяной. И, может, тоже поговорить с эльфийкой о стажировке?.. * * * Фрэнсис поел. Это было здорово! Нет, без шуток: ученые говорили, что треть удовольствий в жизни связаны с едой. Винтервилль не считал себя гурманом (зато остальные его считали) и обычно думал о еде либо с практической точки зрения (как бы не сдохнуть), либо с эстетической (в рамках подготовки тех или иных брачных танцев с симпатичными девушками). Но сегодняшний долгий завтрак в Великой Трапезной принес ему колоссальное удовольствие. Он чувствовал себя расслабленным курортником, не иначе. Лениво листал книги, потягивал кофеек, оттопырив мизинец и наслаждаясь бездельем. Потом пошел на берег: смотрел на море, зачерпывал воду ладонью и всматривался в горизонт. Потом ему надоело сладкое ничегонеделание: деятельная натура Фрэнсиса требовала каких-то событий даже в официальный самообъявленный выходной. Фрэнсис посмотрел на часы: уже четыре, а Ладислава так и не вернулась. Новостей от остальных тоже не было. Винтервилль бросил в море последний камешек и пошел обратно в академию. Отдыхать оказалось не так интересно, как он надеялся. Вообще, надо узнать у леди-ректора, что там с Морганом? * * * Ладислава влетела в Фонтанный Двор через неприметную арку, которую ей показал Стэн Хлестовски на их первом занятии. Эта арка располагала двумя особенностями. Во-первых, она дырявила замковую стену в самом широком месте, а потому была длинной, как вдохновленное письмо юнца объекту страсти. И темной – как лицо романтика после полученного отказа. Во-вторых, все грани арки скашивались так резко и чудаковато, что, пока ты в нее не сворачивал, ты не видел, что ждет тебя с той стороны. Арка Неприятных Сюрпризов – так адепты называли проход за глаза. Шанс напороться на лектора, чью пару ты прогулял, тут был куда выше, чем в других уголках академии – об этом свидетельствовали и теория вероятности, и коллективный опыт. Вот и вышло, что Найт на полном ходу чуть не врезалась в леди-ректора Элайяну. Девушка затормозила так резко, что земляная грязь из громоздкого горшка с летунцами выплеснулась прямо на грудь эльфийки. – Аккуратнее надо, адептка! – рявкнула Элайяна и начала было отряхивать платье, но вдруг взглядом зацепилась за содержимое горшка. Летунцы! Простейшие создания для слежки – идеальный вариант, чтобы найти Корпус загадок, если рядом нет летучих тварей поумнее. А эти бутоны еще и созревшие – только и надо, что хлопнуть по стенке горшка – и цветы мигом выплюнут свою волшебную начинку. – Между прочим, перемена только что закончилась, а значит, тебе полагается быть на учебе. Отдай растения мне и иди на лекции, – уже куда миролюбивее сказала леди-ректор, поднимая глаза на студентку. И узнала в ней Ладиславу. Причем ответный взгляд госпожи Найт удивлял… В нем смешались гнев, ненависть и страх. Задолбанная беготней, взволнованная, ни в чем не уверенная Лади, обладательница подвижной физиономии, просто не успела стереть эмоции при внезапной встрече с врагом. Ментальный маг Элайяна тотчас почувствовала неладное. И заодно вспомнила: Ладислава дружит со Стэном Хлестовски; Берти следил за Лади и хвастался тем, что «переманил ее на свою сторону». Что, если девчонка замешана в происходящем? И даже если не замешана… Терять Элайяне уже нечего: одним больше, одним меньше. А заложники никогда не бывают лишними. Элайяна быстро глянула на маг-браслеты: они вновь полны. Она представила заголовки: «Трое жителей Академии Бури – двое преподавателей и студентка – погибли при трагических обстоятельствах, самовольно нарушив границы так называемого Корпуса загадок, островной достопримечательности, затапливаемой морем…» Или что-то такое. Несчастный случай. Что ж… Решено. Леди-ректор с улыбкой протянула руку вперед и для усиления эффекта положила ладонь на щеку девушки, волком глядящей на нее исподлобья. – Милая Ладислава Найт, – медленно и нараспев, своим особым голосом начала леди-ректор. – Я полагаю… Что сейчас… Ты. Забудешь. Обо. Всех. Своих. Делах… – НУ УЖ НЕТ! – вскрикнула Лади, шарахаясь. Массивный горшок с летунцами с грохотом бахнулся о каменную брусчатку двора, разбившись на десяток осколков. Из бутонов, раскрывшихся от удара, с жужжанием вылетели летунцы. Они, дезориентированные, растерянно зависли, трепеща стрекозиными крылышками и опасливо переглядываясь: «Мы вылупились. И что теперь, братцы? У какого какой план действий? Или ну ее, свободу воли? Подождем приказа от этих милых леди? Да, так проще, я тоже согласен…» Меж тем одна из «милых леди» – та, что Лади, – гневно задрала подбородок. – В мою голову вы не залезете! Ни за что! – предупредила девушка, не отрывая напряженного взгляда от эльфийки. Руки Ладиславы были сложены в знак ментальной отмены, подсмотренный у Берти наутро после гибели Хейли. Собственно, именно для того, чтобы сложить формулу, Найт и пришлось бросить горшок наземь. С одной стороны, конечно, глупо, что Ладислава вот так обнаружила свое тайное знание перед врагом. С другой стороны – а как иначе? Найт видела, как корежило мастера Берти после менталки, и знала, что не готова на такое. Обмануть же эльфийку, изобразить послушание не получилось бы. Даже если изловчиться и свернуть кукиш… то есть «отмену», с летунцами в руках, ту ряску беспамятства, матовую шкурку на зрачке, Найт в жизни бы не сымитировала. Лицо леди-ректора вытянулось, когда она поняла, что адептка не заглотнула наживку. И, похоже, действительно до д’гарра много знает. Это кошмар. Элайяна быстро оглянулась, убедившись, что двор за ее спиной пуст. – Значит, будем действовать совсем по-плохому, – сглотнула она, ловко сплетая пальцы в боевую маг-формулу. * * * За пять минут до вышеозначенных событий Тисса и Фрэнсис де Винтервилль встретились в главном холле академии, у подножия лестницы в ректорский кабинет. Фрэнсис зашел через Морской портал, ведущий в сторону пляжа, Тисса – через тайный ход за рыцарскими доспехами, о котором прочитала в книжке дома у Хлестовски. Воспользуйся близнецы главным входом – они пересеклись бы с Элайяной. А так – разминулись с эльфийкой на считаные мгновения: макушка ее изящной тени еще скользила сквозь медленно закрывающуюся парадную дверь, а близнецы уже выныривали каждый со своей стороны. – И ты к Элайяне? – хором удивились Винтервилли. – Я первая: девушки вперед, – задрала нос Тисса. – Нет, первый я, потому что мой повод наверняка важнее, – хмыкнул Фрэнсис. Они одновременно схватились за перила лесенки – будто за мечи. Воцарилась секундная пауза – скоростная дуэль одинаково льдистых взглядов – и… – Я хочу с тобой помириться, – неожиданно мягко сказала Тис, опуская плечи. – А мы что, ссорились? – насмешливо сощурился брат, также ослабляя хват. Тисса закатила глаза, потом высунула язык и вдруг рванула по лестнице вверх. – Ну, раз не хочешь, значит, я точно первая на аудиенцию! – крикнула она, не оглядываясь. – Это по какой такой логике? – возмутился Фрэнсис, азартно кидаясь ей вслед. – Так мы не помиримся, эй! – Ну так мы же выяснили, что и не ссорились! – парировала близняшка, бойко скача по скрипящим ступеням. Когда-то давно, в детстве, Фрэнс и Тисса обожали играть в догонялки. Могли целыми днями носиться по всем коридорам минакорского дворца и «салить» друг друга безжалостными тычками в плечо («Зачем с этим/этой церемониться?») – и успокаивались, только получив жесткий выговор от какого-нибудь старичка-дипломата. С тех пор утекло много воды, не обремененной дурашливыми играми. В последние пару месяцев отношения близнецов и вовсе трещали по швам, но сегодня настроение у обоих было столь радужно-приподнятым, что «салочки» на ректорской лестнице показались идеальным решением всех семейных проблем. Уж точно куда лучше «серьезных разговоров». Неидеальным было только одно: длиннющие полы вязаного кардигана Тиссы, о которых оба напрочь забыли. Поэтому когда нагоняющий сестру Фрэнсис случайно наступил на подол ее наряда, Тисса со взвизгом споткнулась о последнюю ступеньку – ах, как близка была победа! – и повисла на дверной ручке ректорского кабинета, надеясь выровнять равновесие. Но в этот момент ее «догнал» прилетевший следом Фрэнсис. Ручка с лязгом нажалась, близнецы с грохотом ввалились в кабинет Элайяны. Он, к их удивлению, оказался не только пуст, но и слегка разгромлен… Сейф в стене был распахнут, под открытым окном блестели осколки бокала и лужа перламутрово-синего эльфийского нектара, рабочий стол пустовал, зато под ним грустила гора из сброшенных в ярости вещей. – Боги-хранители, светом преставлены! – охнула Тисса, мигом посерьезневшая. – Лучше уйти, Фрэнс. Наставница явно не в настроении. В этот момент за окном послышался яростный девичий вскрик и тотчас – грохот чего-то разбившегося. – Это голос Ладиславы! – воскликнул Фрэнсис, подбегая к подоконнику. – Что за… – Что там? – Тисса рванула туда же, но брат остановил ее, не давая высунуться из-за полуотдернутой шторы: чтобы с улицы не было видно.