* * * Оказалось, что ректор живет не на самом атолле. Ладислава и Берти сначала купили себе по шэппару из морской шерсти (невозможно было удержаться), а потом нашли дом старца – у лагуны, с внутренней стороны кольца. Но дом был пуст. Абсолютно пуст: ни мебели, ничего. Зато на побережье стояла дырявая лодка, укомплектованная двумя веслами. Ладислава разочарованно вздохнула: – Кажется, у вас был неправильный адрес. Но Голден-Халла не ответил. Он пошел вокруг лодки, принюхиваясь к ней, будто к свежей выпечке. Потом достал лупу, обежал вокруг плавсредства повторно и, что-то пробормотав, начал выпихивать ее с песка на воду. – Утонет же? – не поняла Найт. – Если только вместе с нами, – утешил сыщик. – Запрыгивай. Лодка зачарована. Не пойму, на что, но заколдована масштабно. А Фоскаш, говорят, очень своеобразный старикашка. То есть слегка того, – сыщик покрутил пальцем у виска. – Наверняка это трюк. Они сели. Лодку начало затапливать водой. – М-м-м… – протянула Ладислава. Вроде как Берти главный, но вроде как уже мокровато. Иногда начальство ошибается, но стоит ли указывать ему на это? – М-м-м-да, – озадаченно согласился сыщик, подтягивая колени к груди, чтоб не намочить ботинки. Лодка все стремительнее шла ко дну. – Нам нужно к магистру Фоскашу! – вдруг крикнул Берти в воду, приставив руки рупором ко рту. – Хотим поговорить о Буре, Корпусе загадок и убийствах. Ему понравится. Найт стала подозревать, что сыщик тоже «слегка того», но вдруг лодка дернулась. Из воды перед ней выскочило какое-то странное создание – нечто кудряво-пушистое, меховое, ушастое, с бараньей мордой. Яркого аквамаринового цвета и с ластами вместо ног. Найт опешила в первый момент, но тотчас понимающе усмехнулась: так вот они какие, морские овцы, поставщики вязальщиков! – Мэ-э-э? – строго проблеяла овечка. – Да-да, к Фоскашу, – на полном серьезе отозвался Берти. Овца дернула ушами, кивнула. Потом неожиданно острыми зубами схватила борт лодки и, странно извернувшись, потащила ее прочь от берега. – Мы же тонем, эй! – возмутилась Ладислава. Но оказалось, это они еще не тонули. Каких-то два метра спустя овца нырнула, и лодка вместе с ней. Найт только и успела, что набрать воздуха да схватиться за борт, дабы не всплыть в одиночестве – не по-компанейски это будет, – а лодка уже вновь оказалась на воздухе. Только на сей раз этот воздух был не на поверхности, а в туннеле… Подводном туннеле, пролегающем несколькими метрами ниже уровня моря. Стены и дно его были созданы самой водой – будто ты попал под завихрившуюся волну. По-хорошему Ладиславе надо было осмотреть свой рюкзак на предмет потерь: не промокло ли там что-нибудь катастрофично-смертельно? Но девушка лишь очарованно оглядывалась. Сквозь стенки туннеля была видна жизнь лагуны: плавали пестрые рыбы, расцветали актинии, зависали в задумчивости морские коньки… Мимо проплыла огромная акула: скользнула ленивым взглядом по лодочке, но не среагировала на нее. – Ну, уже не зря приплыли! – улыбнулся такой же завороженный Голден-Халла. Вода стекала с его рыжего хвоста. Морская овца продолжила целеустремленно тащить их прочь, пофыркивая, как аквамариновый тяжеловоз. * * * Наконец они вынырнули на поверхность. На сей раз Ладислава заблаговременно прижала к себе и рюкзак, и кармашек накидки-шэппара, в котором лежал пузырек ловкучего зелья, – чтоб их уж точно никуда не смыло. Морская овечка выволокла трухлявую лодку на песчаный берег и, угрожающе проблеяв («Фо-о-о-скаша не му-у-учайте!»), нырнула обратно. Лади огляделась. Они стояли на крохотном островке в центре лагуны. До условно большой земли было не больше трех сотен метров. – Неужели эта овца не могла доставить нас без ныряний? – спросила Найт, не имея в виду ничего плохого, но слово «овца» вкупе с промокшей взъерошенностью адептки создало ту еще стервочку. Голден-Халла заржал. – Давай считать, что так куда интереснее, – рассудил он. – Часто ты видишь акульи брюшки? – Нечасто, – согласилась Найт. Берти встряхнулся, поежился от холода и создал костер-солнце, поплывший за ними в качестве обогревателя. Адептка и сыщик почесали к хижине, стоявшей на холме, как на пьедестале. Шаги гостей приятно шуршали: островок зарос алыми кустиками волшегори и темно-желтым сушняком салдая. В траве туда и сюда юркали блестящие ящерки, а сами кусты – нежданчик! – таращились круглыми глазками птиц, высиживающих внутри яйца. Не успели Найт и Берти подойти, как дверь открылась сама. На порог из темноты помещения выпрыгнул лохматый старик в разноцветном платье, с высоким посохом, увитым атласными лентами, и с бородой, заплетенной в десяток косичек. Глаза у него были совсем бешеные, зрачки чуть ли не спиральками завивались. – Ага! – рявкнул старик, выставляя посох вперед, как меч. – Вам что надо, мелочь? – Мелочь не надо, – запротестовал Голден-Халла, увидев, как Фоскаш лезет в карман. – Я и не предлагаю! Мелочь – это вы! Мелочь пузатая! Ха! – хрипло рассмеялся колдун, достал очки с ядрено-лиловыми стеклами, надел их, всмотрелся в гостей и почти сразу, пятясь, загадочно поманил их внутрь лачуги. Ладислава удивленно насупилась: – То есть вас уже не интересует, зачем мы пришли? – с подозрением спросила она, и Берти ткнул адептку локтем в бок: ты чего! Он на контакт пошел? Вот и славненько! – Я и так все понял! – меж тем самодовольно отозвался Фоскаш. В хижине было темновато – бычьи пузыри вместо окон плохо пускали свет, – но в некотором роде уютно. Куча вязаных подушек, чехлов на мебель, одеял. Книги и горы пергамента. Целое собрание разномастных хромоногих стульев. Потолка не видно под лесом ловцов сновидений. В общем, веселая свалка. Фоскаш плюхнулся в кресло-качалку, достал из кармана трубку, вытряхнул оттуда крошку-ящерку и щелчком заставил чашу задымиться. – А как же табак? – не удержалась Найт. – А кому нужен табак? Табак для слабаков! Вот дымные трюки – другое дело! – отмахнулся бывший ректор и устроил им целое шоу колец. Голден-Халла поаплодировал, повосхищался, попросил попробовать. Короче, всячески поддержал нелегкое дело маразма, а потом уточнил: – И зачем мы пришли, как вы считаете? – Да с погодой Этерна шалит, конечно. – Ого! В точку! – такому трюку сыщик обрадовался по-настоящему. – Расскажете подробнее? И Фоскаш рассказал: хрипя, сипя, похихикивая, иногда срываясь на песни и восхваляя жизнь. Ладислава в какой-то момент совсем потеряла нить бредового диалога, в котором ни шиша полезного не находила, но Берти, судя по сосредоточенной роже, был вполне доволен. Ответами или тем, что нашел себе брата по оголтелому оптимизму, – это уже другой вопрос. – Итак, – подытожил сыщик, вполоборота повернувшись к загрустившей Найт, чтобы включить ее в беседу. – Как я понял, магистр Фоскаш связывает плохую погоду с тем, что остров болен. – Истинно так, – закивал Фоскаш. – А чем он болен? – насупилась Ладислава. У нее все еще было плохое настроение из-за встречи с пиратским судном. – Зубы режутся? В озеро-желудок что-то не то упало? Старик глянул на девушку исподлобья. – Мелко мыслите, адептка! – укорил он. – Здесь нечто посерьезнее. Не знаю, может, и подошло время Этерны… Сколько ж ей тысяч лет – неведомо. А у всех нас есть срок, как ни крути, и спорить с этим не имеет смысла. Смерть лучше знает, когда подождать, а когда прийти и выключить бедное сердце. Найт вздрогнула и отшатнулась, побелев. Берти беззвучно ругнулся и поспешно перевел тему на монстра, оставившего улики на месте убийств. Бывший ректор на время утратил ясность мышления, углубившись в восторги на тему морских овец, его лучших друзей, но потом вновь смог отвечать на вопросы. – Это пепельный элементаль, – припомнил старик. – Один из имманентных древних жителей Этерны. Когда-то, давным-давно, таких здесь было много… Много-много… Наравне с другими существами… Они… Как бы это сказать… У них есть функция… Эх… Не помню… А вообще я не понимаю! – вдруг взвился старик. Он подскочил и головой ударился о ловцов снов, создав тем самым перьевую волну, прошедшую под потолком комнаты, как волна гнева. – Я же специально оставил свои дневники в Буре! Передал знания вам! Почему вы не прочитали их, олухи? Сейчас моя память слаба, мысли путаются – это издевательство и унижение – приходить ко мне! – Ваши записи укра… – начала Ладислава, но сыщик перебил: – Ваши записи отдали в музей, потому что они слишком ценные и негоже мусолить такой шикарный экспонат. А с вами всегда честь пообщаться. Госпожа Найт покосилась на пальцы рыжего, безалаберно скрещенные за спиной. – А-а-а… – мгновенно успокоился Фоскаш, садясь обратно. – Ну ладно. Но я и впрямь не помню почти ничего, хотя раньше знал много. Может, даже слишком много: ведь не зря моя кукушка покинула меня… – Скажите, элементали живут в Корпусе загадок? – с мурашками на шее спросила Лади.