Бедная иррин… Бедный пушистый комок весом в центнер… – Тисса, идите в Хромую башню и распахивайте окна до тех пор, пока не найдете портал, – сухо оттарабанил Морган. – Фрэнсис полетел в сторону моря, и я хочу, чтобы у него была возможность вернуться привычным путем, когда он придет в себя. – А если он вернется… злым? – замешкалась Винтервилль. – Я же не сказал вам оставаться в башне! Откройте окна и уходите куда угодно и там ложитесь спать – вам надо восстановить силы. Когда Фрэнсис вернется, размах крыльев не даст ему летать по коридорам. Значит, либо он сразу станет человеком, либо слегка потрепыхается – и станет им все равно. Тисса неуверенно кивнула и убежала. – Что касается вас, госпожа… – Найт. – …Госпожа Найт, то на вас у меня нет рычагов давления, – Морган отвернулся от птицы. – Разве что припугнуть могу. – Он щелкнул пальцами, над его рукой взметнулось облачко красного дыма в виде оскалившегося драконьего черепа. Найт отшатнулась – не от страха, а просто от неожиданности. – Зато рычаги точно имеются у леди-ректора. И – что гораздо хуже для вас – у отца близнецов. Так что не рекомендую распространяться и вообще как-либо участвовать в ситуации. – Сомневаюсь, что кто-то из них реально может мне что-то сделать, – угрюмо насупилась Лади. – Разве что убьет поскорее. Морган удивленно двинул бровью – это еще что за позерство? – но потом пожал плечами: – Без проблем, зайдем с другой стороны. Как и вы, я считаю крайне несправедливым то, что случилось с иррин. Я вообще люблю птиц, особенно смелых. Но она уже мертва. А если правда о «сожителе» Фрэнсиса станет народным достоянием, то его жизнь и жизнь его семьи изменится отвратительнейшим образом. С вашим другом, считайте, будет покончено. Хотите для него такой судьбы? Морган хлопнул в ладоши, заставив останки птицы иррин проплыть к его дому – и внутрь. Прилетел его ворон, сипло каркнув. – Коллеги возвращаются, – перевел Морган. – Вам лучше уйти, чтобы избежать вопросов. Ладислава заколебалась. Морган раздраженно вздохнул, подошел, цапнул ее за рукав плаща и непререкаемо увел за собой – в тень от арки за Пряничным домом. Там они прижались спинами к каменной кладке, и Лади, все еще жутко неуверенная во всем происходящем, хотела еще что-то спросить, но Морган поднял руку и раздраженно прижал палец к губам. Лади мельком заметила, что его маг-браслет почти пуст, а под ним – красный отпечаток зажившей раны. Несколько преподавателей – магистр Шильд’эс, артефактор, астрологиня и мастер Эренгольт, хохоча, прошли сквозь двор и дальше, на поляну, где шумно попрощались и разошлись по разным сторонам в свои коттеджи. – Почему вы не были на празднике? – спросила Найт. – Я болею. – Чем? – Переутомление, – ответил Гарвус с такой интонацией, что показалось – он иронизирует сам над собой. Затем Морган вытолкал девушку обратно в Фонтанный Двор и приказал ей то же, что и Тиссе: идти в Трапезную, или библиотеку, или куда угодно еще – но не в Хромую башню. А Найт вдруг поняла, что она так устала, что ей легче послушаться, чем спорить. И поплелась ко входу в академию. Оставшись один, профессор как-то резко приуныл и осунулся… На ватных ногах Морган подошел к углу корпуса, где частично обвалилась кладка, и долго, задумчиво ее созерцал. Потом оглянулся и внимательно осмотрел все окна второго этажа, вытянув руку с оттопыренными большим и указательным пальцами и как бы целясь от дыры в каждое из них. Целиться получалось плохо – рука дрожала. – Показалось, что ли… – пробормотал он, еще раз подозрительным взглядом скользнув по стене. Еще Морган смотрел на лес. И в сторону моря. И вообще много пялился кругом, отнюдь не весело. Потом выругался и прикусил губу. – Кар-р, – мрачно сказал ворон, топчась у него на плече. – Ну уж нет. Все плохо, но пока выходить из игры рано, – пробормотал лектор. – Карр-кар! – разозлилась птица и клювом цапнула Морган за мочку уха. – Кори, – поморщился Морган. – Я не буду сворачивать с намеченного пути после одной только пьяной беседы. Хижина в горах, бескрайние просторы – да, это звучит замечательно. Но сначала я утру нос козлам в Нинделовском комитете, как и планировал. – Кар-р-р-р!!! – взревел ворон совсем отчаянно. – О, поверь, это стало неприятным сюрпризом и для меня. Иммунные системы, прах бы их побрал. Как они сумели выбраться?.. А иррин… Бедная иррин… Удивила. Похороним ее как следует. «Главное, чтобы тебя хоронить не пришлось», – подумал ворон, но вслух говорить не стал. Хозяин и так все понимал, наверное. – C Фрэнсисом тоже беда. И как же все странно совпало… – задумался лектор. – Ладно. Разберемся. Морган самому себе залепил пару бодрящих пощечин, нехорошо сузил глаза и отправился в Хромую башню: ждать своего адепта. 20. Мы выпишем чек Каждый ребенок, родившийся на острове Этерны, получает от шамана оберег, который рекомендуется никогда не снимать. Этот оберег выполнен из особого сплава. Он выглядит как рябиновая ветка с девятью алыми ягодами и одной черной. Ветку обвивает магическая нить, а в месте крепления к цепочке находится бронзовый символ десятиконечной звезды. Из учебника «Наследие Этерны» Горничная-уютница разбудила Найт следующим утром. Судя по губам, сжатым в курагу-малышку, дама в чепчике была возмущена. Ладислава уснула прямо в Великой Трапезной, и подсохшая глина отваливалась от нее кусками, перепачкав все серой крошкой. – Я смотрю, у вас была интересная ночь, – проворчала уютница, миссионерка Белого Цвета, и метелкой прошлась по Лади, по полу и вновь по Лади. – Даже слишком! – охнула Найт, когда воспоминания обрушились на нее каскадом. «БОМ-М!» – поддержал их колокольный звон. Найт бешено заозиралась. Что теперь будет? Ответ пришел незамедлительно: будет завтрак. Зеркало-водопад раскрылось, и в Трапезную начали проникать сонные, но невероятно довольные студенты. Беззаботные и зевающие, как курортники, они перекидывались благостными репликами-мячами. – Таки мы получили первое место! – Эй, подавальщица! Пироженку победителям! Ай! Пироженку в рот, а не поварешку в лоб! – Ой, как неохота сегодня учиться. Когда там следующий праздник? Хочу еще на морской прилив полюбоваться! И ни слова про птицу иррин. Или Фрэнсиса. Кажется, доктор Морган и впрямь неплохо прячет трупы. Ладислава выскользнула из Трапезной и бегом помчалась в Хромую башню. * * * Тисса спала на краю кровати, свесив ногу и руку, в съехавших с носа очках, с открытым ртом. – Как он? – крикнула Найт, влетая в комнату и осматриваясь: вроде никаких разрушений. Близняшка шарахнулась и свалилась. На полу, собравшись в кучку, она негодующе поджала губы. И пальцы ног. – Все хорошо, Ладислава, – сказала Тис очень строго, что не вязалось с всклокоченными волосами и заплаканными дорожками от слез на щеках. – Ты можешь забыть о случившемся. – Ага, щаз! – возмутилась Найт, выбегая опять в коридор и стуча в противоположную дверь. Та, после невыносимо долгих раздумий, приоткрылась на пол-ладони. – Фрэнсис, ты как?