* * * К концу лекции Ладислава наконец-то поняла, чем именно занимаются пресловутые мастера тайн. По сути, они ищут повторяющиеся упоминания явлений, тварей и вещей, о которых нет достоверной информации. Сравнивают свидетельства, анализируют, потом пытаются отыскать сами объекты. Если вдруг находят, то начинают рьяно их исследовать: так подробно, чтоб впоследствии больше никто не назвал эту штуку «тайной». Чтобы узнать о ней Все И Даже Больше. Вписать в систему, вставить, как элемент пазла, в подходящее место в мире: «Все, что мы называем хаосом – на самом деле тоже порядок, но нам пока не хватает сил его осознать». – И учтите! – говорил Морган Гарвус. – Мы работаем с объектом так, чтобы после нашего исследования он остался ровно в том виде, в каком был изначально. Мы стремимся изучать его в естественной среде, и только если это невозможно – изолируем объект. Или его элемент, если сам объект слишком велик. Системность! Нам обязательно нужен системный подход! Также в ходе занятия доктор Морган еще дважды настойчиво предложил не стесняться и при малейшем сомнении отказаться от изучения его предмета. Очень мило. Сначала Ладислава думала, что это – некий преподавательский флирт, рассчитанный на обратный эффект, на чудо реверсивной психологии. Но потом убедилась, что Гарвусу действительно не очень-то и хочется возиться с адептами. Кажется, леди-ректор приманила знаменитого ученого в Бурю чем-то другим, а отнюдь не возможностью прыгать за кафедрой, просвещая юные умы. Большую часть занятия Найт наблюдала за вороном Гарвуса. Тот времени не терял: с помощью лапок и клюва хватал бумажки из высокой стопки и все складывал их в какие-то… птички, что ли. Очень быстро, по две штуки в минуту. Ворон-творец, создающий себе подобных. Демиург – весь в перышках. Конвейер животворящий… – К следующему занятию попрошу вас ознакомиться с литературой по списку, – наконец кивнул Морган. Он резко вывернул кисти в заклинании призыва. Тотчас несколько десятков кривокрылых птах ожили, сменив форму на куда более плавную, и, вразнобой щебеча, сначала армией взмыли ввысь, а потом спикировали на студентов верещаще-волшебным дождем. Кое-кто суетливо метнулся под парты. – Кар-р-р! – величественно сказал ворон с кафедры и махнул крылом: летите, дети мои, и будьте счастливы. – Это ж волшебные письма-ташени прямиком из Лесного королевства! Ва-а-а! – бурно радовалась Хейли Хани справа от Ладиславы. – Позер… – сквозь зубы процедил Хлодерик. У него, простого рыбака, желающего стать целителем, щеголь-космополит Морган явно не вызывал теплых чувств. А Найт смеялась, глядя на то, как синяя птичка – размером в полкулака, не больше, – прыгает у нее на коленях, чирикая и настойчиво требуя ласки. Лади кончиком ногтя почесала ей клюв – и та, благодарно щебетнув напоследок, вдруг снова застыла и с хрустом раскрылась в список литературы. «Не все загадки хороши: правила выживания». «Этика тайны: когда нужно остановиться». «Ошибаться – это нормально». «Мигрень или маг-истощение? Учимся рассчитывать свои силы». Ладислава запихнула список в сумку. Она терпеливо подождала, пока большинство студентов уйдет, и пошла напрямую к Моргану. Недавний ночной разговор с рыжим мастером Берти Голден-Халлой никак не шел у нее из головы. «Надежда есть всегда». Ох уж эта фраза… Найт размышляла о ней несколько дней, перекатывала на языке, волновалась всякий раз, как видела сыщика в коридорах Бури, и вдруг поняла, что не может ее отпустить. Что хочет еще раз попробовать… Разочек. Быстро. Убедиться – сыщик неправ, и потом снова жить спокойно. Спокойно… Ага. – Профессор, можно вопрос? Морган Гарвус сидел с книгой прямо на кафедральном столе. Отросшие волосы падали ему на лоб, и все тот же якобы осенний луч солнца шарил по лицу преподавателя, высвечивая то один глаз, то другой, – кажется, шумящая от ветра листва за окном была причиной такой подвижности света. Доктор Морган поморщился, услышав, что к нему обращаются. А потом все же кивнул, пусть и не отрываясь от чтения: – Ну? – Вы можете прокомментировать такую вещь, как неснимаемые проклятия? Существуют ли исследования этой тайны? – Это не тайна. – М-м. Значит, современная магия уже умеет их отменять? Морган с видимой неохотой поднял голову от книги. «Демонологикон. Мифы» – гласила потрепанная обложка. – Неснимаемые проклятия не являются тайной не потому, что никто не знает, как их снять, а потому что все знают, что снять их нельзя, – равнодушно проговорил он. Ладислава физически почувствовала, как в груди надорвалась ниточка надежды – незваная ниточка, а потому особенно больно лопнувшая. Морган Гарвус холодно посмотрел на адептку: – Я рекомендую вам направиться с вашим вопросом на зельеварение. Проклятия – это туда. – Спасибо, – как можно безразличней, в тон ему бросила Ладислава и, отвернувшись, пошла прочь. У края длинной кафедры стоял Фрэнсис. – Привет. Еще один скоростной кофе, м? – улыбнулась ему Найт, подходя. Фрэнсис улыбнулся в ответ, но тотчас покачал головой: – Не могу, у меня спецкурс с Морганом. – Удачи, – пожелала Лади и еще раз обернулась на мрачного доктора. Тот внимательно смотрел на них, качая ногой, переброшенной через вторую. Книга захлопнута. В бледно-зеленых глазах Гарвуса, направленных на близнеца, плескался неожиданно-хищный интерес… А Фрэнсис, напротив, с тоской поглядывал в сторону высоких арочных окон, за которыми шумел дубами, звенел смехом адептов и покрикивал чайками-путешественницами сад академии. – Фрэнсис, давайте уже начнем, – Морган побарабанил по часам. – Леность… Это грешно, не правда ли? – Истинно так, мастер Морган, – процедил близнец сквозь зубы и, быстро чмокнув Ладиславу в щеку («О! Прогресс!»), пошел к наставнику. На пороге амфитеатра-аудитории Лади снова оглянулась. Фрэнсис сидел на стуле перед кафедрой, и вся его спина была видимо напряжена. Морган, что-то тихо рассказывая, достал из сумки зеркало на ручке… И Лади уже хотела остаться, подглядеть, но – ворон пронзительно каркнул. Гарвус тотчас увидел девушку и щелкнул пальцами. Двери перед Ладиславой с грохотом, по заклинанию, захлопнулись. «Уж не на тебя ли, Фрэнсис, приманила доктора леди-ректор?..» – содрогнулась Ладислава, ощупывая нос, едва оставшийся при ней. – «Пустошные демоны, да кто ж ты такой?» * * * Леди-ректор вела зельеварение наверху Пугливой башенки, в бывшей голубятне. Придя туда первый раз, Ладислава с удивлением узрела в центре чердака колонну – такую же шестиугольную и древнюю, как была в библиотеке. – Не такую же, а ту же самую. Это единая колонна, она проходит сквозь Бурю, как хребет, – объяснил ей Стэн Хлестовски. А сегодня до начала пары со всем первым курсом случился казус. Казус назывался «птица иррин». Сие волшебное создание – коренной обитатель острова, наравне с грызгенами, – принадлежал Элайяне. Хотя, спроси кто саму птицу иррин, она бы сказала «Ри-гра-квахтэш!» – что значит: «Да не будет власти одной души над другой». Именно птица иррин встретила адептов в голубятне. Она стояла среди ученических котлов, как среди хороводящих танцоров, и была диковинно хороша: нечто среднее между пустынным страусом и совой. Меховая груша размером с овцу, на длинных и тонких ножках, с черно-белым пухом, обворожительными ресницами и… – Что она делает?! – хором ахнули первокурсники, когда иррин при их виде начала стремительно раздуваться в шар. …И с великолепным голосом, завораживающим и гипнотизирующим всех, кто взглянул в глаза иррин в момент ее пения. – Приплыли, – вздохнула леди-ректор, которая пришла на урок дотошно-пунктуально, со звуком гонга, и встретила два десятка пускающих слюни адептов. Эльфийка отвесила птице непочтительный подзатыльник, та поперхнулась и умолкла. Студенты очухались и расселись по местам. Птица, расстроенная тем, что ее не оценили, ушла в угол класса и долго стояла там, клювом в стену, периодически обиженно раздуваясь и сдуваясь… Лади подумала, что, если бы она увидела такую штуку в темноте, то умерла бы на месте от разрыва сердца. Впрочем, у иррин оказался дивный нюх на зелья. И незлобливая память. Именно поэтому Элайяна приглашала птицу на практические занятия. Когда студенты ошибались – а ошибались они куда чаще, чем преуспевали, – она совсем по-человечески вздыхала, подходила и продолжала томно вздыхать у студента над ухом, страшно нервируя его и намекая леди-ректору, что тут, дескать, проблемка. Так и помогала хозяйке. Когда чей-то котел взорвался кислотно-желтым дымом, а вслед за ним – сразу второй, Элайяна цокнула языком: – Если вы хотите быть богатыми – учитесь у богачей. Хотите быть здоровыми – учитесь у здоровых. Хотите получать пятерки – учитесь у отличников.