— Я не могу. А вот ты с моей помощью можешь. Вместе мы сможем. — Как? — Так ты хочешь заработать или нет? — Конечно, хочу. Ты же мне не вернёшь мои деньги. Так хоть компенсировать. — Ты там у себя в Фейсбуке намекнул, что скоро расскажешь, какие нехорошие дела творятся у нас в штате. — Я же сказал, что впредь ничего не буду писать про сенатора. — Это понятно. Но ты можешь опубликовать ещё один анонс и уточнить, что речь пойдёт о китайцах и их теневом бизнесе в Бостоне. — О китайцах?! — Да. — А что о них напишешь? Это полностью закрытое сообщество, про них никто ничего не знает. — Я тебе дам материал для анонса, ты его публикуешь, потом ждёшь, когда на тебя выйдут китайцы. — И что дальше? — Объяснишь им, что тебе пришло сообщение с неизвестного адреса. Так и будет на самом деле. В том сообщении будет идти речь о том, что информация касается теневого казначея китайской диаспоры Бостона по фамилии Пинг и его окружения. Возьмёшь с них десять или даже пятнадцать тысяч долларов. Себе оставишь. Сам решай. Мне ничего не надо. Мы будем в расчёте. Я тебе не должна. Тебе нравится моё предложение? — Вроде бы неплохо. — Если будешь меня слушать, будем вместе неплохо зарабатывать. — Я не против. — Дам тебе адрес моей электронной почты. Туда мне пиши. Встречаться больше не будем, как ты и хотел. Эта операция, от начала и до конца придуманная мною, была не только дерзкой, но и молниеносной. Кроме прочего, расчёт был на блицкриг, то есть на то, чтобы, нанеся сокрушительные психологические удары по цели (Дику), не дать опомниться, добивать без жалости и надежд сразу и наповал. То есть никакого медленного, мягкого втягивания, минимум интеллектуальных игр. Стремительный напор и развитие наступления — сокрушительный удар. Про китайцев я придумал уже после того, как Дик убил бездомного негра, эта идея мне пришла в голову лишь ближе к обеду, и я принял решение действовать без остановки. Сегодня я обо всём сообщу генералу Крупину. Уверен, что уже завтра Дик получит соответствующее сообщение из ГРУ. Подтверждение этому я увижу, просто посетив его блог. Всё открыто. Далее он будет думать, что переписывается с Нино, которую он больше, скорее всего, не увидит. И портрет её даже толком составить не сможет, потому что Нино на этом задании была сильно загримирована и в парике, сегодня она была больше похожа на латиноамериканку и характерный акцент неплохо изображала местами. Даже ногти свои (всегда очень красивый маникюр) коротко остригла, как и положено по инструкциям ФБР. Теперь Дик должен связать китайцев с ГРУ. Далее роль Дика мне непонятна. Но она у него будет обязательно. На всю оставшуюся жизнь, без остатка. Наверняка вербовать китайцев будут дистанционно и, скорее всего, просто будут покупать ту информацию, которую получает разведка США. То есть китайцы два раза её продадут. Не сомневаюсь, что наши китайцев завербуют под чужим флагом. Каким? Это неважно. Но, скорее всего, это будет флаг Страны восходящего солнца. Почему? Вильте по её делам от СВР приходили соответствующие теоретические материалы про японскую разведку. Эти материалы для её ситуации имели очень практическое, прикладное значение ввиду того, что возглавляемая ею фирма очень много и тесно сотрудничала с японцами, гораздо меньше — с китайцами и южными корейцами. СВР ей много писала про болезненное отношение одних к другим и третьим. Но и предупреждала, что внутри её контрагентов обязательно торчат уши всех их разведок. Особенно предупреждали о том, что японцы всегда используют любые возможности для вербовки китайцев, — это просто закон такой у них. Я не знал о том, как эти технологии освоены в ГРУ, но мы с Вильте поняли, что ими очень виртуозно владеют в СВР, поэтому я надеялся, что их давным-давно и очень хорошо освоили и в ГРУ. Вильте узнала о моей операции только рано утром, когда я поехал в тайник и заехал домой специально, чтобы с ней всё согласовать в полном соответствии с заключённым между нами договором. Ни за что не хотел её обманывать. Вильте немного подправила кое-какие детали. Одобрила с ходу, к моему великому удивлению. И… ждала. Ждала, ждала, ждала. Я не мог ей ничего сообщить, так как телефон лежал весь день в офисе. С собой брал только левые, одноразовые, один из них, аварийный, был в активированном состоянии и включался только в нужных местах и в нужное время. Потом я его сразу же выбросил. Только в обед мы с Вильте встретились, и я сообщил ей о китайском замысле. Тоже одобрила. Вечером я, Вильте и Нино собрались в ресторанчике, чтобы всё обсудить. Глава 8 Первым делом постарался оценить морально-психологическое состояние Вильте и Нино. Это вовсе не шутки. Надо быть очень внимательным. За напускной веселостью могут скрываться очень тяжёлые вещи. Вильте ко мне слегка прижалась, нежно и очень деликатно прикоснулась к моей щеке. — Как настроение, дорогая моя? — Нормально. — То есть удовлетворительно. — Нет. Хорошее. Всё прошло нормально. — Ой ли? — Витя, если ты про этого бомжа, то так и знай, что мне совершенно плевать на все эти муки и страдания. В тот раз я это пережила и сделала свои выводы. — Какие? — Я больше думаю, сколько наших с тобой сограждан спилось, умерло от наркотиков, от тоски и безысходности в девяностые, когда люди потеряли всё: не только работу, не только цели, ориентиры и накопления, но и перспективы. Я читала, что речь идёт о миллионах. А сколько инженеров, врачей, офицеров, учителей чуть с ума не сошли, торгуя на рынках шмотками, убитыми иномарками? — Ну и при чём тут этот бомж? — специально решил обострить, чтобы заставить выговориться. — Кто нам нанёс поражение в холодной войне? — парировала Нино. — Мы сами. Наше партийное начальство. Но не американцы, — я решил дальше нагнетать. — Короче! Витя, ты хочешь сказать, что США тут ни при чём? — огрызнулась Вильте. — Нет, конечно. Это я так. Конечно, они виноваты. Они наших не жалели. За их деньги воевало душьё в Афганистане. Они их учили. Покупали китайское оружие и руками афганцев убивали наших солдат и офицеров. — Ну вот! Что ты начинаешь? — воскликнула Нино. — Кстати. Американского бомжа убил американец, — сказала Вильте. — И никто его не заставлял. Это был его выбор, — добавила Нино. — И ради нашей Родины! А это самое главное, — заключил я. В ситуации с Ником они впервые столкнулись с выбором. Выбор был таким: убить или сохранить жизнь. Вот тогда они и сделали все главные умозаключения, приняли для себя решение на будущее и сейчас уже были готовы к такому развитию событий. Именно тогда они были «обстреляны». Именно тогда они почувствовали запах крови и перебороли себя. Теперь передо мной сидели уже опытные воины, очень и очень красивые настоящие воины. Сегодняшний ужин — это не повод горевать над жизнью убитого нами ни в чём конкретно не повинного человека. Это повод праздновать победу в отдельном бою, где погиб человек от случайных осколков. Погиб отдельно взятый нерадивый воин вражеского государства. А мы выжили и продолжаем воевать. И ещё… Тогда я подумал, что жизнь человека в развитых европейских (по менталитету) странах — а к ним я, безусловно, относил и США, и Россию — очень сильно переоценена в современности. То есть в России не очень иной раз, а в США очень сильно завышена цена человеческой жизни. Но говорить об этом вслух своим женщинам не хотел. Считал, что пока им рано о таком думать. На следующий день я был у сенатора. Пошли к прибою. — Сэр, проблемы больше нет. — Как я могу это понять или проверить? Я ожидал этот вопрос. — Зачем вам? — Виктор, брось! — Хорошо. Показал сенатору ролик. Он знал лицо Дика. — Что ты будешь делать с этим кино? — Оно будет у меня. Дик не знает, где оно будет храниться. Но знает, что оно в надёжных руках. — Он с тобой знаком, видел тебя?