Отец взглянул на него, сжал зубы и издал шипящий звук. Он не заговорил. – Как хочешь, – Рид снова натянул полотенце на его лицо и сжал кулак. Отец замычал и попытался выкрутиться, но был обездвижен. Рид налил воды. Отец издал странный булькающий звук и снова начал задыхаться. Лоусон принялся считать, глядя на стену. Он не хотел вспоминать пытки, но видение пришло само собой. «Бункер ЦРУ. Пленник, привязанный к столу под небольшим уклоном. На голове мешок. Льется вода. Без остановки. Пленник вырывается с такой силой, что сам себе ломает руку...» Он вздрогнул и снова стянул полотенце. Отец сделал глубокий, шумный вдох. Небольшие пятна крови вышли на выдохе. Он прокусил язык. – Мы оба знаем, – прошептал он, – что я не выйду отсюда живым. – Возможно, – ответил Рид. – Но до утра у нас еще целая вечность. Мы можем продолжать, и продолжать, и продолжать. При этом будет все хуже и хуже. Ты скажешь мне то, что я хочу знать. Сколько времени это займет, зависит только от тебя. Отец сглотнул и вздрогнул, уставившись на потолок. Он размышлял и Рид понял, что будь он убийцей или даже террористом, с логикой Отец дружил. Он понимал, что Рид не шутит. – Юрий использовал слово «конгломерат», – спокойно произнес Лоусон. – Что он хотел этим сказать? Отец не ответил. Рид снова указал на полотенце. – Подожди! – хрипло выкрикнул он, пытаясь отдышаться. – Подожди. Нас... много, – наконец, сказал Отец. Он не смотрел на Рида, а продолжал глядеть в потолок. – Когда-то мы были независимы друг от друга, работая в своих регионах и странах. Мы называли себя освободителями или активистами. Вы же зовете нас экстремистами, фанатиками и террористами. – Что значит много? – спросил Рид. – Ты говоришь о разных фракциях и ячейках, работающих сообща? – Внезапно в голове мелькнули слова шейха: «Были и другие разговоры о планах, но они происходили на немецком и русском... Я ничего не понял!» – Объединенных, – кивнул Отец. – Под Амоном. – Амоном? – повторил Рид. – Кто такой Амон? – Амон – это не кто-то, – посмеялся Отец. – Амон – это что-то. Как я уже говорил, каждый из нас знает ровно столько, сколько нужно, чтобы быть вовлеченным в процесс. Амон обещает новый мир. Нишу для каждого. Амон объединил нас. Рид потряс головой. Это имя, Амон, вызвало что-то в памяти, но не в части Кента Стила. Это всплыло в подсознании профессора Лоусона. – Ты говоришь об Амон-Ра? Египетском Боге? – Ты ничего не знаешь об Амоне, – злобно усмехнулся Отец. – Тут ты ошибаешься, – он много знал об Амоне, или Амон-Ра, древнем египетском боге, которому стали поклоняться после образования Нового Царства. Сама легенда возникла гораздо раньше. Рид понятия не имел, был ли Амон какое-то связан с тем, о чем говорил Отец, но в голове уже все перемешалось. – Изначально Амон был местным богом Фив, – произнес Рид. – По мере роста города, росло и влияние Амона. В результате, когда Фивы стали столицей империи, Амон на несколько веков получил признание в качестве Царя богов, создателя, наподобие греческого Зевса. По мере роста Египта, Амон поглощал более мелких богов, таких как Монсу, тибетского бога войны, или же Бога солнца Ра... благодаря чему и получил имя в Новом Царстве как Амон-Ра. Восемнадцатая династия фараонов Египта внесла изменения в режим правления Амона. Аменхотеп IV перенес столицу из Фив и попытался продвинуть культ Атона, приближённый к монотеизму, параллельно внедрив несколько правительственных законов, которые отняли власть у Амона. Это продолжалось недолго. Сразу после смерти Аменхотепа, священники исключили имя фараона из большинства записей, отменив тем самым внесенные им поправки и восстановив почитание Амона. Они также убедили нового фараона, сына Аменхотепа, изменить свое имя на Тутанхамона, что буквально означало «живой образ Амона». На протяжении более двух тысяч лет Амон оставался высшим божеством Египта, но его влияние постепенно уменьшалось, поскольку началась эра христианства, распространявшегося Византийской Империей. А точнее, примерно до шестого века, пока не умер последний почитатель «культа Амона». Рид слегка ухмыльнулся, проведя школьный урок для Отца. Эта короткая лекция заставила его ощутить себя Ридом Лоусоном, что стало уже почти чуждым. Он сделал в голове пометку разобраться с этим ощущением позже. – Ну, тебе известны факты, – произнес Отец, лишь сомнительно приподняв бровь. – Но не правда. – И что есть правда? – спросил Рид. – Амон объединяет нас, но все мы – лишь винтики. Мы знаем только другие части, но никогда не видели сам механизм. – То есть ты говоришь, что ты сам, как и другие, работаешь на какой-то результат, но даже не знаешь, каков он? – посмеялся Рид. – Гениально, правда? – попытался засмеяться Отец в ответ, но лишь раскашлялся. – Мои люди имеют только одну цель – произвести бомбы и передать их иранцам. Те, в свою очередь, работают с другими, которые контактируют со следующими. Никто не знает план целиком. Мы не знаем ни имен, ни кто еще вовлечен во все это, – его голос захрипел. – Нам известны лишь голоса и цифры. В этом вся разница – удали один винтик из часов и они остановятся. При Амоне ни один винтик не имеет большого значения, его легко заменить. – Получается, Амон – это группа? – Амон – это намного больше. Амон – это сила. И скоро весь мир узнает об этом. – Нет, – произнес Рид. Собрание сектантов со всего мира под одним символом? То, что описывал Отец, просто невозможно. Среди них было бы слишком много разногласий, слишком много разных идеологий. Но... Правдой могло быть то, что он знал всего нескольких человек... – Шейх сказал... – Я же сказал, шейх практически ничего не знал, – плюнул Отец. – Информация, которой он поделился с вами, уже неактуальна. Он был слаб. Он был для нас не более, чем банковским счетом. Местная фракция охотилась за головой Мустафы. Мы договорились о защите и уничтожили их в обмен на финансирование с его стороны. Новая идея прокралась в голову Рида. «А что если именно это я и нашел? Обнаружил ли Кент, что его обдурили, что он нарисовал мишень на собственной спине? Послужило ли это причиной для установки подавителя памяти?» Еще с того момента, как он выбрался из парижского подвала, его не покидало сильное чувство долга, которое заставляло идти вперед, как-то действовать и найти то, что он уже нашел ранее. Но, если Кент сам сделал это с собой, возможно, он поступил так именно потому, что знал, что не отступит. – Ты назвал меня Зеро, – продолжил Рид. – Иранцы тоже. Откуда вам известно это имя? О чем оно говорит вам? – Агент Зеро, – медленно произнес Отец. – Многие из нас знают тебя, как Кента Стила, и абсолютно все, как Агента Зеро. Ты – легенда, миф. Имя, которое заставляет дрожать от страха самых сильных. – Почему? – Из-за того, что ты сделал. – Что я сделал? – Рид начал уставать от кратких ответов. – Ты правда не помнишь? – усмехнулся русский, обнажив окровавленные зубы. – Пусть это предстоит открыть тебе самому. Продолжай, убей меня. Я не так уж важен во всей этой цепочке. – Посмотрим, – произнес Рид и бросил мокрое полотенце на пол. – Я не собираюсь убивать тебя. Я позвоню в Интерпол и вызову ЦРУ. Мы подключим тебя. Я передам им все, что ты рассказал. Но сначала я хочу узнать, как иранцы нашли меня в Нью-Йорке. Ты знал, что они поехали за мной. Ты отправил Юрия на ту встречу, чтобы убедиться в моей смерти и узнать, была ли у меня информация на тебя, так? – Конечно, – прямо ответил Отец. – Я должен был быть уверен, что мой объект не скомпроментирован. – Но откуда они узнали кто я и где меня искать? – Подумай внимательно, Агент, – Отец, наконец, посмотрел ему прямо в глаза, злобно ухмыльнувшись. – Ты знаешь ответ. Единственные люди, которые знали, где тебя найти, были твоими. – Моими? – покачал головой Рид. – Ты имеешь в виду кого-то, кто работал в ЦРУ? С тобой? С Амоном? – Кого-то? – хрипло усмехнулся Отец. – Нет. Как я уже сказал, нас много. Память Рида вернулась к моменту встречи с Юрием. «До тебя я встречал лишь одного американца в нашем, хм... как это назвать... конгломерате?» Рид схватил полотенце и долго держал его в руках, всего в нескольких сантиметрах от лица Отца. Русский инстинктивно дернул головой. – Имена, – потребовал Агент. – Я хочу знать имена или мы продолжим. – В кармане моей куртки, – ответил Отец, с неистовым страхом глядя на полотенце. Рид бросил тряпку в сторону и встал. Подняв мокрый угольно-серый пиджак, он принялся рыться в карманах, но не обнаружил ничего, кроме промокшего насквозь сотового телефона. SIM-карту, скорее всего, можно спасти, если он найдет… Боковым зрением он уловил движение. Бросив телефон на пол, он обернулся как раз в тот момент, когда Отец напал на него с ножом для стейков. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Рид бросился вправо, чтобы избежать нападение. Кончик ножа прошел всего в паре сантиметров, но он сам компенсировал промах, споткнувшись о зеленый диван. Ноги Отца были свободны. Пока Рид сидел на нем, он не обратил внимание, что веревочные оковы исчезли. Обеими руками, все еще связанными вместе, русский схватил нож. С широкими, налитыми кровью глазами, будучи в одних лишь трусах, он был похож на маньяка. Рид подскочил на ноги и вытянул руки ладонями вверх. – Не стоит, – произнес он. – Ты еще слишком слаб после реки. Просто положи нож. Никто не пострадает. – Ты так и не понял, – Отец потряс головой, отряхиваясь от воды. – Я же сказал, что не смогу выйти отсюда живым. Если Амон прознает, что я выдал тебе информацию, я в любом случае труп. – Полиция приставит к тебе охрану, отправит в безопасное место, где никто не сможет добраться до тебя... – Не будь таким глупцом! – рассмеялся Отец. – Ты правда считаешь, что мы сильно переживали по поводу того, что вам рассказал Мустафа? Конечно же, нет! Нам нужно было лишь его местоположение... Просто чтобы найти его и убить за предательство. – Подожди... Отец бросился вперед, влетев прямо в грудь Рида. Тот вывернулся влево и, еще даже не успев понять, что делает, заставил соперника опустить локти вниз и поднять запястья. Двигаясь быстрее собственных мыслей, Рид вогнал нож Отцу прямо в горло его же собственными руками. Изо рта последнего вырвался булькающий звук. Тонкий фонтан крови обрызгал стену и пол домика. Отец рухнул к ногам Рида, распластавшись на тонком ковре. Лоусон тяжело вздохнул. Все произошло слишком быстро, его тело действовало на автомате. Он снова ощутил чужую кровь на своих руках. С трудом приземлившись на диван, Рид выставил перед собой обе руки. На этот раз они не дрожали. Теперь у него не было заложника, чтобы обратиться в полицию, никто не смог бы подтвердить его слова. Объект Отца был разрушен и он очень сомневался, что русский был достаточно глуп, чтобы оставить какие-то доказательства или же бумаги. На нем было четыре трупа в парижском подвале, огромная дыра в землях Бельгии и вероятность того, что кто-то, или даже несколько человек, активно работали против него в ЦРУ. «Я сделал это не сам, – решил он. – Это сделали за меня. Чтобы заставить забыть то, что я успел узнать... Чтобы я не встал на пути». Теперь он был уверен в этом. Кент нарыл что-то, чего не должен был узнать. Возможно, Шейха Мустафу. Его же люди имплантировали подавитель памяти. Эта организация, Амон, благодаря утечке в ЦРУ, обнаружила, что он все еще жив. Они узнали, где он живет, и передали информацию иранцам.