Халаби был сирийцем, он жил во Франции, но его английский был хорошим. «В соответствии с инструкциями. Он у меня в переднем кармане брюк. Должен ли я дотянуться до него?» «Ну… Я не собираюсь засовывать руку тебе в штаны». «Да». Тарек Халаби медленно полез в карман и достал синий значок в пластиковом футляре, свисающий с ремешка. Там также был сложенный лист бумаги с адресом на нем. Он перекинул оба предмета обратно через плечо. «Значок поможет вам попасть на мероприятие. VIP-доступ. Как вы знаете, фотографии нет. Вам придется предоставить это самостоятельно». Мужчина позади него забрал значок и бумагу. «Есть что сообщить нового?» Теперь Халаби уловил американский акцент, и он знал, что это был, наверняка, человек, которого ему так настоятельно рекомендовали. Он мало что знал об американце, кроме его репутации. Ему сказали, что этот агент — легенда в мире шпионажа и тайных операций, поэтому, конечно, он будет тщательно готовиться, требователен в своих требованиях. Халаби ответил: «Все то же самое, что и в информации, которую вы получили вчера». «Охрана вокруг цели?» «Как вам и было сказано. Пять человек.» «А в чем угроза?» «Тоже такой же, как и раньше. Не более четырех противников. Максимум пять.» «Пять — это больше, чем четыре». Теперь Халаби сглотнул. «Да… ну… Мне сказали, что, вероятно, только четверо противников, так что разведданные не уверены. Но не беспокойтесь, потому что противники не начнут действовать до завтра, а вы продолжите сегодня вечером. Не ли ты?» Агент не ответил на вопрос. «А цель? Все еще вылетаешь завтра из Франции?» «Это без изменений. Рейс вылетает в час дня, Опять же, сегодня последняя ночь, когда мы можем… «Адрес, указанный на этой бумаге. Это тот самый RP?» «Этот… что?» «Точка сбора». «Мне жаль. Я не знаю, что это значит». Халаби показалось, что он услышал тихий вздох разочарования от другого мужчины. Затем: «Это то, куда я пойду, когда все будет сделано?» «О… Да. Это адрес нашей конспиративной квартиры здесь, в Париже». Теперь пауза была более продолжительной. Осколок приземлился на надгробие всего в нескольких метрах перед мужчиной с зонтиком, и дождь усилился. Наконец американский агент снова заговорил, но его голос звучал менее уверенно, чем раньше. «Человек, с которым я говорил по телефону. Он был французом. Вы не француз». «Тот, с кем вы говорили, тот, кто нанял вас через службу в Монте-Карло… Он работает на меня». Халаби услышал мягкие влажные шаги, а затем американец появился в поле зрения из-за зонтика. Ему было за тридцать, чуть ниже шести футов Халаби, с темной бородой и в простом черном плаще. Капюшон низко надвинут на глаза; дождевая вода стекала с него прямо на лицо. Американец сказал: «Вы доктор Тарек Халаби, не так ли?» Сердце Халаби бешено заколотилось, когда он услышал, как этот опасный человек произносит его имя. «Да, это верно». Он переложил зонтик в левую руку и протянул правую. Агент не пошевелился, чтобы принять рукопожатие. «Вы являетесь директором Союза изгнанников Свободной Сирии». «Вообще-то, сорежиссер. Моя жена разделяет титул». «Вы поставляете медицинское оборудование, медикаменты, еду, воду и одеяла гражданским лицам и бойцам сопротивления в Сирии». «Ну… изначально, да. Помощь раньше была нашей единственной задачей. Но сейчас мы имеем дело с более прямой оппозицией режиму Ахмеда аль-Аззама». Халаби говорил теперь с нервной улыбкой. «Как вы знаете, мы наняли вас не для доставки одеял». Американец продолжал разглядывать его, усиливая беспокойство Халаби. «Еще один вопрос». «Да, конечно». «Как, черт возьми, ты все еще жив?» Дождь непрерывно барабанил по зонтику и мраморным конструкциям вокруг двух мужчин. Халаби сказал: «Я… я не понимаю». «Чертовски много людей хотели бы видеть тебя мертвым. Сирийское правительство, Исламское государство, русские, Хезболла, иранцы. И все же вы пришли этим утром лично, чтобы встретиться с человеком, которого вы не знали. И ты здесь один».