Один, сидевший на его плече, взъерошил пёрышки. — Предательская влага! Никогда. Я выгнула бровь. — Я не вовремя? Вы тут развлекаетесь, похоже. Он хмуро посмотрел на меня. — Это всё ты виновата. Смотритель воронов в Тауэре отказался забирать его назад. — Прости. — А ещё у него сложилось впечатление, что он действовал по воле святейшей Богини Ужаса. Тебе что-то об этом известно? Я невинно похлопала глазами. — Похоже на чудака какого-то. — Это твой официальный диагноз? — Совершенно верно. Моё профессиональное мнение. — Секретные агенты перестали спрашивать о тебе. Как тебе это удалось? — свет послеобеденного солнца заливал его кожу золотом, отражаясь от его ореховых глаз. — Скарлетт убедила их, что я работала на них как фейри-информатор. Шпион с тёмной стороны. Но само собой, они лишили меня доступа к информации. — Понятно. И чем же я обязан чести твоего визита? Я не ожидал увидеть тебя. Я пожала плечами. — Я просто пришла поблагодарить. И попрощаться. Он нахмурился, сделав глубокий вдох. — Ты возвращаешься в Штаты? — Не совсем, — он слетит с катушек, если я скажу ему, что направляюсь в Триновантум, чтобы сдержать слово, данное Роану. — Но думаю, что какое-то время я буду отсутствовать. — Ясно. Ну, заглядывай поскорее, дай мне знать, что ты в порядке. Ты магнит для хаоса, знаешь, да? Я не хочу, чтобы мне приходилось беспокоиться о тебе. Я сморгнула слёзы благодарности. — Конечно. Спасибо. — Атаки полностью прекратились. А заместитель мэра пока что отлично делает свою работу. Но думаю, ты это и так знаешь. — Чуйка мне подсказывала. — Ты случайно не знаешь, где сама мэр? — Ты спрашиваешь как детектив Стюарт или просто как Габриэль? Он пристально посмотрел на меня. — А кто из них получит вразумительный ответ? Я слегка улыбнулась. — Мэр вступила в сговор с фейри, Габриэль. Это она стояла за атаками. Я с ней разобралась. Его глаза распахнулись шире. — Ты её убила? — Нет. Но она больше никому не сможет навредить. — В сговор… то есть, она была человеком? — Да, но она умела пользоваться магией. Тут всё сложно. — Точно, — он вздохнул. — Как всегда. Грустный блеск его глаз убивал меня. Я сделала шаг вперёд и крепко обняла его обеими руками. — Спасибо, что ты такой замечательный, — прошептала я. Он обнял меня в ответ, и я вдохнула его чистый мыльный запах. Один на его плече распушил перья, и Габриэль отстранился из объятия. Я кивнула. — Точно. Так вот… я буду на связи. — Подожди, — он поспешил за мной, снимая Одина с плеча. — Возьми его. Он твой. — Я не могу заботиться о птице. Он улыбнулся. — Ну, наверное, тогда не надо было вламываться в Лондонский Тауэр и красть его. Вздохнув, я аккуратно взяла ворона из его рук. Один сердито захлопал подрезанными крыльями, и я отпустила. Он подпрыгнул и устроился на моём плече. Габриэль с сожалением посмотрел на птицу, нахмурив лоб. — Ну, если ты действительно не сможешь о нём позаботиться… — Вошёл в меня своим естеством! Кар! Никогда! Габриэль покачал головой. — Нетушки. Убери его с глаз моих долой. Я широко улыбнулась и пошла прочь, пока Один каркал нежности мне на ухо. *** Моей второй остановкой стала больница, и я пошла через отделение травматологии с белыми стенами, чтобы найти Скарлетт. Войдя в приёмный покой внизу, я с облегчением обнаружила, что у входа больше никто не танцевал. И всё же ворон на моём плече стал мгновенной проблемой. Мне пришлось оставить его с дедушкой в инвалидной коляске, который курил на улице и бурчал что-то про репу. Пятьдесят фунтов за присмотр за вороном, и ещё пятьдесят после моего возвращения. Этот чёртов ворон уже обходился мне намного дороже, чем я рассчитывала. Добравшись до палаты 324, я вошла в двери. Скарлетт лежала на кровати в комнате, разделённой синей шторой. Её золотисто-рыжие волосы рассыпались по подушке, лицо выглядело вялым. — Какие люди, — сказала она чуточку невнятно. — Мило с твоей стороны заглянуть ко мне. — Ты в порядке? — спросила я. — Я супер, — она показала большие пальцы вверх. — Они накачивают меня обезболивающими. Это отпад. Верно, Дживс? Из-за шторы донёсся голос с лондонским акцентом: — Меня зовут не Дживс. Я наклонилась, обняв её как можно более нежно. Затем я достала из сумочки маленькую бутылку виски Glenlivet и оставила на столике у кровати. — Это для тех времён, когда тебе станет лучше. Не мешай его с обезболивающими. — Ты приносишь лучшие подарки для выздоровления, — сказала она. Я улыбнулась, затем одними губами спросила «Нас подслушивают?» Она пожала плечами, вздрогнув от боли. — Наверное. Я окинула взглядом комнату. ЦРУ даже не пришлось бы прятать здесь жучок. Они могли прослушивать телефон Скарлетт. И я определённо не доверяла им настолько, чтобы свободно обсуждать что-либо.