– Глупости, капитан! Во-первых, группа Каппеля вышла из лесов пешим ходом – надо думать, сохранив и карты, и награды боевых товарищей! По-вашему, она сложила свои раритеты в узелки? – А какова ваша версия, Берг? – перебил Осама-старший. – Она очевидна: Каппель прихватил с собой и часть золота. Боже упаси – не из золотого запаса империи! Те ящики имели специальные отметки и маркировку. Думаю, что он обратил внимание на другие ящики – без герба империи и специальных пометок. Скорее всего, это были самородки и гири из Палаты мер и весов: вряд ли дружина Каппеля покусилась бы церковную утварь. Учтите: на тот момент подполковник еще не присягнул Верховному правителю России и не знал, что будет воевать под его началом! Но бороться с большевиками он собирался и дальше. А впереди осень, потом зима – кто бы снабдил его войско оружием, амуницией, продовольствием? А что касается сейфа… Его взяли для отвода глаз. Или для того, чтобы, найдя в лесу подходящее местечко, использовать его в качестве емкости для сохранности золота. – Пока это просто версия, барон, – покачал головой Осама-старший. – Версия, ничем не подкрепленная! Я бы даже назвал эту версию утопией: нам никогда не забраться в тылы красных так глубоко! – Согласен, Осама-сан! К тому же всякое расследование, как известно, требует наличие свидетелей. Наше же следствие характерно тем, что почти все свидетели либо погибли, либо исчезли, растворились на огромном пространстве от Самары до Владивостока. Во всяком случае, вряд ли они выстроятся у моего дома с показаниями. Надо их найти, что, разумеется, далеко не просто! За подводами Каппеля могли следить местные жители, партизаны, или просто мародеры. Возможно, в лесах офицеры случайно наткнулись на грибников – сентябрь, генерал, в России – время грибное! И наконец: я тоже не профан в географии и отдаю себе отчет в том, что на сегодняшний день добраться до мелекесских лесов практически невозможно. Но ситуация может измениться, Осама-сан! К тому же не надо сбрасывать со счетов и то, что в глубоких совдеповских тылах осталось множество групп партизан, не симпатизирующих советский сласти. Так что кто знает, как оно завтра повернется? Будем иметь эту географическую отметку в виду – пока только иметь! – Хорошо, Берг. Берем лесную точку на заметку. У вас есть еще идеи? – Есть. Когда золотой эшелон адмирала уже ушел в сторону Иркутска – Верхнеудинска, в распоряжении начальника тыла армии Колчака генерала Петрова осталось 63 ящика с золотом. То ли вагонов не хватило, то ли у адмирала были поначалу какие-то другие соображения насчет этих остатков, – не знаю. Отмечу только, что Петрову был дан приказ догнать основной эшелон. И он старался изо всех сил – поезд генерала Петрова каким-то образом сумел проскочить Иркутск, где был задержаны основные поезда эшелона и казнен адмирал. Впрочем, позже Петрову не повезло: под Верхнеудинском он попал в засаду семеновцев, и те силой заставили генерала «поделиться» его ценным грузом. Отняв у Петрова 30 ящиков, Семенов отпустил генерала – впрочем, позже тому пришлось еще много раз «делиться» с местными властями и платить – за продовольствие для своей команды, за топливо для паровоза, за разрешение проехать. Это обошлось генералу, если верить его свидетельствам, еще в 11 ящиков, Осама-сан. Петров же, в конце концов, добрался до границы с Китаем, и там японцы под расписку изъяли у него остальное. Не надо морщиться, Осама-сан! Нас интересуют эти 11 ящиков. Это почти сорок пудов золота[21], Осама-сан! Я почти уверен, что это золото где-то под Верхнеудинском, у железнодорожников и осталось! Их можно найти, не так ли? – Хорошо, – Осама-старший сделал пометку в блокноте. – Чем еще порадуете, Берг? – Вернемся к основному эшелону, Осама-сан. Как ни спешил Колчак в Иркутск, но все же партизаны сумели на 28 часов задержать поезд в районе станции Зима. Есть показания чинов личного конвоя адмирала: за время стоянки какие-то люди дважды подгоняли к застрявшему поезду подводы и грузили их. Чем? Догадаться нетрудно. Грузили солдаты, командовали погрузкой двое офицеров в чине есаулов – причем из последней ходки они вернулись к эшелону вдвоем, без солдат. Что скажете, Осама-сан? – Догадаться нетрудно. Очевидно, воры нашли недалеко от железнодорожных путей укромное место: выкопать на морозе достаточно глубокую яму просто немыслимо! Они спрятали украденное золото, а ненужных свидетелей убрали. Но у меня вопрос, господин Агасфер: вы упоминаете показания чинов личного конвоя, которые видели подводы и погрузку. Но почему они не вмешались? – Наверное, потому, что передвижение по станции офицеров конвоя было заблокировано партизанами. А ящики с золотом были в последних вагонах этого поезда. И вот вам еще один ориентир для поисков: показания офицеров конвоя были в Иркутске запротоколированы. А сами офицеры большей частью попали за решетку. Их тоже можно найти, Осама-сан! Найти и уточнить детали той наглой экспроприации. Я не удивлюсь, если выяснится, что допрошенные колчаковцы рассказали не все! И что они знают имена тех есаулов – но решили оставить их, как говорится для себя… – То есть отсидят свое, выйдут из тюрьмы, найдут есаулов и «попросят» поделиться? – Я не исключаю этого, господин генерал. Упомяну также кражу золота часовыми в период, когда эшелон был под совместным присмотром чешских легионеров и русских охранников. Когда взорванные за упомянутой станцией Зима пути сумели починить и эшелон двинулся дальше, все вагоны были заново опломбированы. Но уже на станции Тыреть – а это примерно 80 верст от Зимы – обнаружилось, что пломбы сорваны или повреждены! И из четвертого опломбированного вагона исчезло 13 ящиков с золотом. Это 45,5 пудов. Замечу кстати, что в декабре, когда чехи сдали адмирала эсеровскому политцентру Иркутска, а те передали его большевикам, в том же, четвертом вагоне, была обнаружена еще одна недостача: в 19 ящиках вместо золотых слитков оказались камни и кирпичи. Это еще 66,5 пудов. Логика подсказывает, что пропажа и подмена произошли одновременно или с минимальным временным разрывом. Скорее всего, чешская охрана сговорилась с русскими часовыми, и на полустанках, во время остановок, похитители заранее начали собирать камни для подмены. Однако в зимнее время, под снегом, это было, видимо, не так просто. Так что последние 13 ящиков были, полагаю, просто украдены: воры не нашли близ железной дороги достаточно кирпичей. – Какие, по-вашему, шансы разыскать эту сотню с лишним пудов? – Думаю, что не слишком большие. Золото, скорее всего, было поделено между чехами и русскими. Чехи нынче уехали во Владивосток, с намерением попасть на родину, а вот русские воры… Насколько я знаю из газет, хотя имена часовых были известны, расследование этой кражи так и не было произведено. Почему? Второй вопрос: куда конвойные могли спрятать украденное золото во время движения эшелона? По сундучкам? Но их наверняка обыскали. Выскочить на полустанке и выкопать норку, чтобы немного погодя вернуться? Летом – возможно. Но не зимой! Ответ на третий вопрос очевиден: воры давным-давно разъехались, и искать их бесполезно. Осама-старший встал, прошелся по гостиничному номеру, налил себе и Бергу бренди и уселся со своим стаканом прямо напротив Агасфера, колени в колени. – Столько было золота, – пробормотал он. – И все рассеялось как дым… – Ну, почему же все? – возразил Агасфер. – Есть еще по крайней мере три точки поиска. Это Холмушинские пещеры в районе соляных копей – примерно в 70 верстах не доезжая Иркутска. Я слышал, кстати говоря, о Холмушинских пещерах. Это известняковые скалы с массой ходов внутрь и весьма большими пещерами или пустотами. Они практически не обследованы. Причем заметьте, Осама-сан, эти пещеры находятся максимум в полуверсте от линии железной дороги. Там исчезло около сотни ящиков – 350 пудов! Куш солидный… – Согласен. Но если вы правы, то местные жители после прохода поездов могли найти спрятанное золото. Была зима, снег, на котором остались следы людей, черт возьми! – Могли, – кивнул Берг. – Но местные жители, насколько я сумел выяснить из архивных материалов, боятся и близко подходить к тем пещерам из-за каких-то страшных местных легенд… – Что ж… Тогда это уже верный след! И количество спрятанного там золота впечатляет! Страшные легенды? Откуда бы колчаковской солдатне знать страшилки о пещерах? Да если бы воры и знали про какие-то легенды… Не думаю, что они стали бы обращать на них внимание. У вас все, Берг? – Есть еще и золото атамана Калмыкова, – задумчиво добавил Агасфер. – Причем совсем близко, во Владивостоке! – Золото Калмыкова? – нахмурился генерал Осама. – Вы имеете в виду те 38 пудов ценного металла, которые этот негодяй изъял из Хабаровского отделения Государственного банка? Но ведь это золото Калмыков захватил с собой, когда бежал из Владивостока в Китай. – Блажен, кто верует, – улыбнулся Берг. – Это золото в ваших информационных материалах вовсе не упоминается, генерал, – и совершенно напрасно. По моим сведениям, 26 пудов драгоценного металла, умыкнутого у Американского Красного Креста, остались во Владивостоке. Это 12–13 ящиков… – Я слышал об этом, – кивнул Осама. – Но это «тухлый след», Берг! Китайские власти клянутся, что при атамане не было никакого золотого груза. Золото он мог закопать либо по дороге из Хабаровска в Приморье, либо по пути к китайской границе, либо на территории Поднебесной – взяли-то банду там не сразу… Вы улыбаетесь, Берг? Неужели вы хотите сказать, что Гиринский губернатор обманул и нас, и американцев? И просто-напросто присвоил это золото?! Но вы не можете этого знать! – Про губернатора китайской провинции Гирин ничего плохого сказать не могу, генерал. Как и про начальника Жандармского управления генерала Бао Гуйцина. По итогам проведенного мной месяц назад небольшого расследования выходит, что дюжина ящиков с американским золотом осталась во Владивостоке. И они не закопаны, а находятся в надежном месте, под охраной японских вооруженных сил… Разумеется, эту информацию следует проверить и уточнить… – Что вы несете, Агасфер? – Осама вскочил на ноги. – Японским военным властям ничего не известно ни о каких ящиках! И о каком небольшом расследовании вы говорите? – Сначала отвечу на ваш второй вопрос: расследование проводилось мной по просьбе представителя Американского Красного Креста. Эта организация весьма расстроена потерей золота и не очень поверила заверениям китайских властей о том, что у Калмыкова при себе ничего не оказалось. Мои люди побеседовали с членами банды атамана, которые сидят в Гиринской тюрьме. А я навел справки у банкиров: никаких крупных вкладов в последнее время в шанхайские банки не помещалось. А теперь на ваш первый вопрос: генералу Ямаде[22] о ящиках с золотом, надеюсь, и вправду ничего не известно. А вот полковнику Суги… – Прекратите интриговать, Берг! – едва не сорвался на визг генерал. – Выкладывайте все, что вам известно! Я не позволю облыжно обвинять полковника Суги, зятя самого министра! – А я никого и не обвиняю, Осама-сан, – запротестовал Агасфер. – Я говорю о результатах предварительного расследования. Чтобы окончательно прояснить этот щекотливый вопрос, нужно кое-что уточнить во Владивостоке. И если хотите, я могу закончить это дело. – Н-не знаю, Берг, не знаю, – Осама вытер платком взмокший лоб. – С одной стороны, вы почти никогда не ошибаетесь в своих выводах. А с другой… Вы хоть представляете себе уровень международного скандала, который разразится в Токио и Вашингтоне, если ваши предположения имеют под сбой основу?! Боже мой… А что вы сказали представителю Американского Красного Креста, кстати? – Что у меня спросили, то и сказал, генерал. Передо мной была поставлена задача узнать – не прилипло ли к рукам китайских чиновников американское золотишко? Я ответил отрицательно. – Что ж, спасибо и на этом! – Осама успокоился. – Если хотите, я могу поискать для вас это золото… Приморье – это не Россия, туда я еще соглашусь поехать. Вы позволите, генерал? – Агасфер кивнул на бутылку. – О-о, разумеется, разумеется, господин Берг! Простите, я, видимо, плохой хозяин, – генерал щедро налил бренди, добавил льда и протянул стакан Агасферу. – И коль скоро вы заговорили о России, то… Агасфер невесело рассмеялся: – Вы хотите предложить мне тряхнуть стариной и возглавить «золотую экспедицию»? Простите, генерал – но не сошли ли вы с ума? Во-первых, мне уже за 60. А во-вторых, от Тихого океана до Байкала нынче царит жуткая мешанина властей, правительств и оголтелой анархии. У вас, кажется, есть под рукой карта русского Дальнего Востока… Ага, вот она! Давайте посмотрим вместе – просто из любопытства! Двое японцев и Агасфер с карандашом в руке склонились над картой. – Ну, Владивосток и Хабаровск еще так-сяк, – заговорил Агасфер. – Пока эти города находятся под контролем ваших войск и американцев. Тут я мог бы действовать практически свободно. Хотя, с другой стороны, в январе нынешнего года, как вы знаете, во Владивостоке произошел переворот, в результате которого к власти пришла Земская управа – коалиционное правительство из эсеров, меньшевиков, земцев и коммунистов. Колчаковские войска, расположенные в Приморье, перешли на сторону новой власти. Зашевелилась и другая вооруженная сила – партизанские соединения Лазо, уже двинувшиеся на Владивосток. Правда, новоявленные «союзники», бывшие колчаковцы и партизаны, пока смотрят друг на дружку косо, но присутствие японцев заставляет их пока жить дружно. Да и вообще японцы не позволяют, насколько я знаю, значительным силам партизан скапливаться во Владивостоке – их главные силы вытеснены в Спасск и Иман. А дальше, Осама-сан? Партизаны занимают также Хабаровск, Благовещенск и прочие города и веси Приамурья, где образовались свои областные «правительства», ревкомы, военно-революционные штабы. Владивостокцев, насколько я понимаю, они считают «соглашателями» и, естественно, не признают. Агасфер разогнулся и вернулся в кресло, крутя между пальцами карандаш. – Наконец, в Чите пока сидит атаман Семенов, получивший от Колчака всю полноту военной и гражданской власти на Российской восточной окраине, – продолжил он. – В начале нынешнего года ему пришлось туго, на него навалились с двух сторон. Судя по сводкам, партизаны Восточно-Забайкальского фронта практически контролируют треугольник между Шилкой, Аргунью и Маньчжурской веткой КВЖД. А с победой большевиков в Иркутске натиск с запада силами тамошней Восточно-Сибирской советской армии усилился. В руках Семенова остается пока юго-восток нынешней Читинской области и часть Бурятии. Возможно, его уже раздавили бы, но в феврале атаман получил сильное подкрепление: в Забайкалье пришли каппелевцы. Их командир после попытки взять Иркутск вывел основное ядро своего соединения на Верхнеудинск. Отдельно от него, севернее, пробилась за Байкал группа генерала Сукина из оренбургских казаков и сибирских пехотных частей, также принявших имя каппелевцев. Осама-старший сложил карту: – Насколько я понимаю, основной район наших поисков можно сосредоточить на территории нынешней Дальневосточной республики. Станция Зима – всего лишь около 300 верст от Иркутска. Территориально это все в пределах ДВР… Я мог бы раздобыть для вас серьезный мандат от руководителей Дальневосточной республики, – словно между прочим вставил Осама-старший. – Вы это серьезно, Осама-сан? – удивился Агасфер. – Вы думаете, что президент ДВР Краснощеков забыл, как японцы гонялись за ним по всей Приморской тайге, а за его голову командующий 12-й бригадой японской оккупационной армией генерал Ямада Сиро назначил крупное вознаграждение? Осама поморщился: – Во-первых, в то время господин Краснощеков еще не был президентом «буферной» республики, а всего лишь руководил штабом Дальневосточного большевистского подполья. А генерал Ямада выполнял свой долг. А во-вторых, Берг, мандат можно получить в правительстве ДВР не только у президента… Агасфер внезапно повернулся к японцам: – Насчет золота Калмыкова мы, считайте, договорились. Насчет всего остального… Скажите, генерал, вы все еще «у штурвала»? Хорошо. Тогда господин капитан, думаю, извинит меня, если я попрошу дать мне возможность поговорить с вами наедине? Криво улыбнувшись, Осама-младший бросил вопросительный взгляд на отца. И когда тот утвердительно кивнул, не спеша выбрался из кресла и вышел из номера. – Не будем терять времени, Осама-сан. Я не хочу торговаться: вы и сами понимаете, что если я соглашусь, то шансов вернуться живым из этой экспедиции у меня очень немного. Но я готов рискнуть, и поставлю три условия. Первое: команду для «золотой экспедиции» в Россию я подбираю сам… – Это ваше право, Берг. Но небольшая поправка: в вашей команде должен быть минимум один японский офицер. Мое руководство ни за что не отпустит бывшего русского разведчика одного на «вольную охоту» за золотом в глубокий русский тыл. Единственным аргументом за будет присутствие в вашей экспедиции офицера Третьего отделения нашей разведки, руководит которым генерал Озава. – Намерены держать меня на коротком поводке, генерал? – усмехнулся Агасфер. – Что ж, понимаю… Но поймите и вы: мне совершенно не нужен человек, который будет дышать в затылок и совать свой нос во все мои дела. Я уже не говорю о том, что в тех краях, где мы будем действовать, появление японца неминуемо вызовет дополнительные подозрения местных большевиков. – Все уже продумано, Берг. Негласным руководителем нашей экспедиции будет мой сын. – Вы готовы рискнуть жизнью сына? – недоверчиво прищурился Агасфер. – Хм-м… Это немного меняет дело, хотя, как вы, вероятно, заметили, что с вашим сыном у меня сложились далеко не безоблачные отношения, Осама-сан. К тому же признаюсь, присутствие Масао будет меня связывать. В сложной ситуации, которых у экспедиции будет с избытком, я легко пожертвовал бы любым японским офицером – за исключением вас и того, кто вам особо дорог, Осама-сан. – Спасибо, – поклонился генерал. – То же самое относится и к вашему сыну, – вздохнул Агасфер. – Если с ним что-нибудь случится… Я просто не знаю, как сообщу вам об этом… – Кандидатура моего сына в вашей экспедиции не обсуждается, Берг, – твердо заявил японец. – Как видите, я вам доверяю, Берг! Причем доверяю самое дорогое, что у меня есть. Кстати, Масао плохо говорит по-русски, зато прекрасно знает английский язык и пару китайских диалектов… – Надо подумать… В любом случае наша экспедиция начнется не раньше весны будущего года: зима в России – не самое удобное время для поиска кладов. За это время надо разобраться с золотом Калмыкова, придумать не вызывающую сомнения легенду для нашей экспедиции и по возможности заручиться поддержкой местных властей… Я искренне надеюсь, что вы передумаете за это время насчет своего сына, Осама-сан! – Время покажет, – уклончиво возразил генерал. – А ваше второе условие? – Само золото, Осама-сан. Я попробую найти большую часть утерянного. Но вывезти золото из России для меня неприемлемо! Так что акцент делаем на «найти». Найти и передать вашему представителю, либо вам самому, точные координаты спрятанного золота. – Резонно, хотя мы могли бы подготовить специальные вагоны для экспедиции с замаскированными в них объемными тайниками. Не будем забывать, что тяжесть золота вполне компенсируется его компактностью. – Вы шутите, Осама-сан? Я отказываюсь ехать в Россию и вообще готовить экспедицию, для которой нужно больше двух вагонов-теплушек. Причем их наличие должно быть «железно» замотивировано! Вы же наверняка догадываетесь, что большевики при пересечении границы наши вагоны по винтикам разберут, если заподозрят наличие тайников! Золото найдут, а я буду расстрелян или посажен в советскую тюрьму до конца жизни. – Я видел подобные вагоны, Берг. Уверяю: внешне они ничем не отличаются от обычных! Можно доработать, в конце концов, стандартные русские вагоны. И в каждой из таких «шкатулок» на колесах можно незаметно вывезти до 40–60 пудов металла! – Это точка зрения дилетанта, Осама-сан! Да и много ли толку будет Японии от 40–60 пудов золота? Такое количество может не окупить всех расходов по подготовке экспедиции! И потом: большевики подозрительны по своей сути – даже к своим, русским. А уж к иностранной экспедиции… Извините, господин генерал, но если тайники в вагонах – непременное условие, то я – пас! Не скрою: я тоскую по России, мне хочется побродить по русской траве босиком. Посидеть где-нибудь на тихой речке с удочкой на закате… Но не такой ценой! К тому же не забывайте: в нашей экспедиции будет ваш сын! – Я помню об этом. Но подумайте и вы, Берг: какой толк Японии от координат золотых «залежей» за тысячи верст от границы? Прикажете объявлять новую войну России и направить по вашим координатам военных поисковиков? – Не утрируйте, Осама-сан! Сейчас мы просто знаем или предполагаем, что где-то в России спрятано украденное у Колчака золото. Иметь точные координаты этих мест – совсем иное дело! – Не знаю, Берг, не знаю, – проворчал Осама, опрокидывая очередной стаканчик. – Ваши точные координаты золотых кладов – это журавль в небе. Боюсь, что мои руководители не пойдут на такие условия. Разве что эти тайники будут определены вами где-нибудь в Маньчжурии или в Забайкалье… – Вы имеете в виду казну Дикой дивизии Унгерна? Или золото, которое атаман Семенов, по слухам, совсем недавно вывез из Читы на двух бронепоездах? Но это пока ничем и никем не подтверждено, Осама-сан! Про барона Унгерна я и вовсе молчу: он еще вовсю воюет! А казны у него, может, и вовсе нет! – Давайте успокоимся, Берг! Успокоимся и не будем забывать, что наша экспедиция если и отправится в Россию, то не раньше, чем летом следующего года! За это время может многое измениться, друг мой! Может «зачахнуть» сама идея экспедиции. Кстати, вы не назвали мне ваше третье условие, Берг! – Если экспедиция состоится и я вернусь из России живым, вы меня отпустите, Осама-сан… Насовсем. Я стар, я устал…