- Разве финансовый директор ездит по стройкам? - Пришлось, - буркнула Виктория, - капризные очень попались, пришлось ехать и показывать все наглядно. - Ясно. Что было дальше? - А дальше я вернулась в офис, отчиталась перед Виктором Александровичем и поехала домой. - Во сколько это было? - Не помню точно, где то восьмой час. Добиралась до дома минут сорок. Понимаете, я физически не могла попасть в банк. Меня видела куча народа, они могут подтвердить. - Да проверили мы уже. Сам понимаю, что не могли. Вопрос в другом, кто заснят на камере и откуда взялась платежка с подписью и печатью. Виктория задумалась. Говорить или нет? Наконец она приняла решение. - У меня в сейфе были листы с подписью Виктора Александровича, - призналась, наконец, она, - и печать там же хранится. Я хотела съездить посмотреть на месте ли они, но шеф отстранил меня от работы, а появляться без приглашения мне не хочется. - Что ж, это уже что то. Давайте съездим вместе и посмотрим, - предложил он. - Сейчас? - А чего тянуть то. Они вышли из банка и загрузились в джип, стоявший у входа. Ехали молча. Виктория рассматривала прохожих, завидуя их безмятежности, Георгий Васильевич сосредоточенно вел машину. В офисе народу было мало. Напустив на себя независимый вид, Виктория поднялась на свой этаж, вошла в кабинет и открыла сейф. - Ну что там? -С любопытством спросил Георгич. - Сейчас. Ищу, - раздраженно ответила девушка, перебирая папки. Поиски успехом не увенчались. Она отошла от сейфа и стала смотреть в окно. - Вы точно все проверили? - спросил Артемьев. - Точно, - не оборачиваясь, выдохнула Виктория. - А печать на месте? - Да, на верхней полке. Георгий Васильевич заглянул в открытый сейф. - Вижу, - подтвердил он. – ну что же, зато теперь мы знаем откуда взялась подпись и печать. Скажите, у кого еще есть ключи от сейфа? - У шефа. - Еще? - Больше ни у кого. Я их всегда в сумочке ношу или в верхнем ящике стола на замок закрываю. - А сумочка у вас в кабинете свободно висит? Виктория с раздражением посмотрела на Артемьева. - Свободно, - подтвердила она, - чужие сюда не ходят. - Вот уж в чем не уверен, - не согласился Георгий Васильевич, - вы не злитесь, я просто пытаюсь определить круг возможных злоумышленников и вычеркнуть лишних. - Я понимаю, - сказала девушка, закрыла сейф и направилась к выходу. В машине снова каждый думал о своем. - Вы заедите еще ненадолго? - нарушил молчание Артемьев. - А надо? - Хочу показать вам запись с видеонаблюдения. - Я видела, - равнодушно сказала Виктория и уставилась в окно. - Возможно, но я хочу что бы вы еще раз внимательно посмотрели, может быть, вы заметите что то новое, чего я не заметил, или узнаете кого. Ехать в банк Виктории не хотелось, но и убедительной причины для отказа не нашлось, пришлось согласиться. Королева просмотрела запись несколько раз, но так ничего и не заметила. Обменявшись визитками, она покинула офис. Только вернувшись, домой Виктория вспомнила, что так и не узнала имени оператора проводившего платеж, хотела позвонить Георгиевичу, но решила отложить разговор на завтра. Воспоминания Вечер прошел спокойно. Девушка поужинала, и уже собиралась устроиться в кровати с книжкой, как позвонила мама. Мама Виктории проживала в коттеджном охраняемом поселке в семидесяти километрах от Санкт-Петербурга. Раз в две недели она устраивала набеги на торговые точки города и называла это «шоппинг терапией». - Знаешь, дочка, - говорила она, - физически устаешь, конечно, но зато как я морально отдыхаю, ты даже представить себе не можешь! Я ведь пока каждую тряпочку сто раз не пощупаю, да пять раз не примерю, не успокоюсь, а уж что говорить о продуктах, тут глаз да глаз нужен. Так и норовят всякую дрянь подсунуть. Обычно во время этих набегов Виктории вменялось в обязанность ходить следом за матерью, таскать пакеты и кивать одобрительно около примерочных. Иногда она отходила ненадолго отнести пакеты в машину и получала передышку на полчаса. Королева забивалась в темный уголок и с наслаждением выкуривала сигарету, пока телефон не начинал требовательно трезвонить. Вика быстро запихивала в рот жвачку и неслась обратно. Сигарет мама не одобряла. Зато она одобряла разные кафе быстрого питания и забегаловки, расположенные, как правило, на самых верхних этажах торговых центров. Виктория их тоже любила. Во-первых, это означало, что поход подходит к концу, во вторых, можно расслабиться и вытянуть усталые ноги, а третьих, причина в которой она никогда не признавалась вслух, Вика просто любила эти незамысловатые перекусы. Можно было болтать ни о чем, рассматривать незнакомых людей, есть вредную, но вкусную и даже не очень еду, пить кофе. Почему то даже кофе в таких заведениях казался вкуснее, чем собственноручно сваренный из элитной упаковки. - Ну, так чего молчишь? – вернула с небес на землю мама,- ты не против? - Конечно, приезжай, - пробормотала со вздохом Виктория. Большую часть она прослушала и сделала вывод, что ожидается очередной набег на магазины. - Ты что, опять не слушаешь меня? - Слушаю, конечно. - Хорошо, повтори, что я сейчас сказала! - Ты собиралась приехать, - вздохнула Вика, - только я прослушала, когда именно. - Ты в своем репертуаре, с тобой совсем невозможно разговаривать,- расстроилась мама, - я сказала, что уезжаю в Новгород к дяде Боре на неделю и спросила, не против ли ты, что мы пропустим поход по магазинам. - Ну конечно поезжай, - обрадовалась Виктория, - приедешь, и все наверстаем. - Ну наконец то, дождалась внятного ответа. Чувствуя себя виноватой, Виктория промолчала. - Ладно, расскажи лучше, как там Стас поживает. Отвечать на этот вопрос Виктории не хотелось совсем. Стас был пройденным этапом в ее жизни, но ни он сам, ни мама, почему то не хотели этого понимать. Стас постоянно приезжал и пытался помириться, звал в кафе (правда, не уточнял кто будет платить), иногда даже приносил помятые букетики, не иначе неликвид по дешевке скупал. - Я не знаю, мама, он в командировке уже дня три. - Почему бы тебе не позвонить и не спросить, ему будет приятно. - Мама, я никуда и никому звонить не собираюсь. Мы расстались. Ты понимаешь, расстались! - Вот и останешься одна старой девой век куковать, - рассердилась родительница, - На меня посмотри, чего хорошего, даже поговорить вечером не с кем. - Да ладно тебе, мама прибедняться, у тебя подружек пол города. Ты же не бываешь одна. - Так, то подружки, а хочется, что бы родная душа рядом была. - Хочешь, я приеду? - Не надо. Ко мне сейчас Майя Викторовна зайдет, давление мерять. - Ну, если Майя Викторовна, то это надолго, - хмыкнула Виктория. Поболтав еще пару минут, мама начала прощаться и Королева облегченно вздохнула. Разговор про Стаса всегда выводил ее из себя. Познакомились они лет пять назад. Виктория поскользнулась на ступеньках торгового центра и неловко упала. Подняться ей помог интересный, высокий мужчина. Он же вызвал такси, и беспокоясь как она доберется до квартиры, поехал с ней. Несколько дней, с разрешения Виктории, он навещал больную, приносил вкусный чай и апельсины, и как то уж очень быстро перебрался к ней. Сказать, что это была любовь с первого взгляда, девушка не могла, но она была свободна, а Стас оказался таким заботливым и внимательным, что Виктория решила, будь, что будет. Правда, потом оказалось, что он работал в том самом торговом центре, где Виктория так неловко упала, и его уволили за самовольно покинутое рабочее место, но это уже не имело никакого значения. Работу Стас нашел, где то месяцев через шесть. Потом его снова уволили, в связи с сокращением, потом была «стервозная дамочка»- хозяйка предприятия, потом завистливые коллеги, дальше Виктория уже не запоминала, да и сочувствие как то пропало. Возможно, все тянулось бы и до сей поры, но пару месяцев назад Королева услышала разговор бизнес леди в салоне красоты. Оказалось, что та долгое время жила с альфонсом. - Вот же сволочь,- эмоционально рассказывала та, девушке занимавшейся ее волосами, - я же когда его выставила, думала все, отмучилась, а когда на следующий день пришла домой - там пусто. Все вынес: серьги с брильянтами, часы, запонки, деньги из сейфа, которые на зарплату работникам отложила, электротехнику прихватил, даже шубой не побрезговал. Думала, увижу его, убью гадёныша, а теперь решила, что легко отделалась. Могла бы вообще замуж выйти, детей родить. Представляешь, до сих пор бы на моей шее сидел! Эх, выйти бы да по морде ему дать, - мечтательно продолжала женщина, - да маникюр жалко. И вообще глупо наверно ворошить старое? - она вопросительно посмотрела на мастера.