Глава 6. Неспроста Я был влюбчив, я был вьюбчив, но глаза мне отворя, Бог шепнул: «Вглядись, голубчик… Это — женщина твоя»[1] Оксана ещё в тот памятный вечер в павильоне показалась беззащитной и несчастливой женщиной. Никогда не думал, чтобы можно плакать так, чтобы у меня — у меня! — сердце дёрнулось. Мало я разве видел слёз? Но чтобы плакать ТАК… Хватило простой решимости увезти домой ночную гуляку, и её прорвало, как худую плотину. Она, будто дикий зверёныш — откусывается, как может. Никогда ещё так со мной не пикитировала ни одна представительница прекрасной половины человечества. А Оксана и отталкивается, и тянется тут же. Как на резиночке. Совсем не похожа на моих бывших. Взять Асю — сокурсницу. Ведь знала — сама адвокат, а душу вынула и раскромсала. Избалованная единственная дочь известного судьи, хорошистка по всем статьям на курсе оказалась никудышной женой и первой стервой, стоило выйти из ЗАГСа. А ещё говорят — мужчины после свадьбы меняются. Одна радость — сын. Антон! Настоящий мужик вырос. А вот в этом уже заслуга второй супруги — Веры. Душевной мягкостью компенсировала стервозность Аси. Верочка — моя «подушка безопасности» — из тихой семейной гавани превратилась в унылое болото стенаний, что занимаюсь грязным делом — защищаю преступников. Будто безжалостный садист — нервы вытягивала медленно, но наверняка. Знала, за кого замуж выходила, но нет — оставшуюся кровь высосала. Оксана не похожа ни на ту, ни на другую. А я, уже раз попав из огня в полымя, кажется, всё испортил. Хотел развлечь… отвлечь Оксану от неизвестных мне проблем, да и сам развлечься — себе-то что уж врать. Метнул бисер перед женщиной. А ей плевать, хоть он и был почти алмазный. Плевала на антураж, в глубину смотрит. Умная женщина. Зацепила. Неожиданная у неё реакция на «люблю» оказалась. Сам идиот. Разве такими словами с такими женщинами разбрасываются?! Словно «Да на, подавись!» на меня набросилась. Не закокетничала, а будто стену выставила, хотя всем телом прильнула… Будто на прощание отдаться решила. Не удивительно было бы по лицу получить после такой близости. Заслуженно было бы. Нет уж, милая моя женщина. Так не будет… * * * Я впервые каталась на квадроцикле. Всегда хотела, но ни разу не довелось. С дельфинами плавала — однажды подчинённые на день рождения подарили сертификат на это счастье. Это было невероятно! Но и катание на квадрике оказалось не менее захватывающим. Адреналин только что не брызгал во все стороны, но что пропитал каждую клеточку тела — без сомнения! Караульная гора оказалась полна сюрпризов. Трудно передать словами тот драйв и страх одновременно, когда Андрей на скорости нёсся в сторону крутого спуска и, с заносом меняя направление, под урчание мотора взбирался вверх по склону. Адреналин тогда скатывался по спине холодным потом страха сначала от того, что на полном ходу сверзнемся с горы в карьер, а потом — что перевернёмся навзничь. Лишь через несколько минут, убедившись в устойчивости железного монстра и в мастерстве Андрея, визги страха сменились визгами удовольствия от скорости и ощущения полёта, когда «коня» подбрасывало на очередном ухабе. Тогда казалось, что в солнечное сплетение врывалась космическая невесомость, мгновенно распространялась по нервным нитям и вырывалась на волю через поры вздыбившейся мурашками кожи, устремляясь ввысь моими восторженными визгами. Удивительно, но, держа в напряжении, дикое ралли напряжение снимало. И верхом удовольствия стало положить ладони на квадроруль. С замирающим сердцем я тронула монстра с места. Конечно, я не носилась с такой же скоростью, но даже на той, что позволяла чувствовать себя уверенно, ощущения испытывала непередаваемые! Сказать, что «дорога стелилась ровной лентой», как я писала в своём романе «Внедорожная любовь» — соврать. Соврать. И ещё раз — соврать. Она не стелилась! Она извивалась, стараясь выбраться из-под колёс квадроцикла, настойчиво стремилась выбить нас с сидений, подсовывая то яму, то камень, то крутой поворот. Она напоминала мою жизнь, полную ухабов и провалов. И я так же настырно спотыкалась на тех же камнях, поворачивала в ту же сторону и стремилась держаться наезженной трассы. Так было безопасно. Я только сейчас, сев за руль квадроцикла, поняла — безопасно не было. Проторённый путь не всегда лёгкий и правильный. Чаще наоборот, ведь дорогу прокладывали другие. Может быть… мне вообще в другую сторону?.. Я остановилась посередине серпантина. Посмотрела вверх, на вершину склона. Трасса извивалась клубком змей, но ведь можно и по бездорожью. Сколько можно катиться по тому, что мне не подходит? Сколько ещё я буду натыкаться на камни, которые кто-то положил для себя, чтобы присесть и отдохнуть? Снова стронув квадр с места, направила его поперёк серпантина. Прочертила новую дорогу. С трудом, не ведая подвохов неезженого пути, проваливаясь в ямы и выбираясь из них, рыча вместе с мотором на пределе возможностей, не замечая, как сжимаю мышцы живота и зубы, помогая монстру выкарабкиваться и взбираться по склону, вышвыривая камни из-под колёс… Остановилась на вершине, за трассой. Расслабив заболевшие мышцы пресса и разжав зубы, сняла шлем и слезла с квадроцикла. Ноги тряслись от напряжения. — Лёгких путей не ищешь, Ксана?.. Да ты вся дрожишь! — Я что-то устала. Руки, ноги, зубы свело. Про живот вообще молчу. Но это было здорово, Андрей! Совсем не то, что по асфальту! — Ну, ещё бы! Я тебе немножко завидую. Давно уже не испытываю такого драйва. Теперь для всплеска адреналина нужно что-то больше, чем эта трасса. Один бы я не сюда поехал. — А куда? — А туда, где грязь, и скользишь по ней, кружась, как на карусели. Где бездорожье такое, что больше летишь, чем едешь. Где каждая кочка — трамплин. — Здорово! Спасибо, Андрей, за незабываемые впечатления. — Звучит… как бы сказать… мне не нравится, как ты это сказала. — Обычно сказала. Я домой хочу. Мне бы теперь после такого отдыха передохнуть. Я как из соковыжималки себя сейчас чувствую. — А тебе ещё корову доить. — Нет, я пока поживу в городе, у подруги. — Я пошутил. Ты на самом деле устала, радость моя. Иди ко мне… Андрей потянул за руку. Обняв меня, он осыпал поцелуями мой висок… щёку… уголок рта. Я стояла в его объятиях с опущенными, как плети, руками и закрыла глаза. Если бы он подержал меня так ещё несколько минут, я бы уснула. Тело не отзывалось на ласку, хотелось в тёплую ванну, бокал вина и забыться. — …отвезу домой, скажи куда, Ксана. — К тебе. Поехали к тебе? Я посмотрела Андрею в глаза. На его лице мелькнула тень, на мгновение нахмурились брови. Мне хотелось уснуть с ним. Уснуть, чувствуя, как он обнимает. Ничего больше. Он же сказал «люблю». Пусть любит. Я мешать не буду. И поставим на этом точку.