— Хорошо. Пока мы понимаем друг друга, все будет хорошо. А сейчас я хочу, с вашего позволения, объяснить, что именно мы хотим изменить в спальне, и пройтись по списку предлагаемых вами материалов. Как вам известно, мы с Кристианом хотим, чтобы дом отвечал экологическим требованиям. Мне нужно знать, откуда поступили материалы и что они собой представляют. — Разумеется, — бормочет она, запинаясь и хлопая испуганно ресницами. Впервые меня кто-то боится. Моя внутренняя богиня бегает по рингу перед обезумевшей от восторга толпой. Джиа нервно приглаживает волосы. — Значит, спальня? — чуть слышно говорит она. Я победила и теперь, впервые после разговора с Кристианом в офисе, позволяю себе расслабиться. Могу позволить. Моя внутренняя богиня салютует своей внутренней стерве. Мы уже заканчиваем, когда возвращается Кристиан. — Все сделали? — спрашивает он и, обняв меня за талию, поворачивается к Джиа. — Да, мистер Грей. — Она беззаботно улыбается, хотя улыбке недостает убедительности. — Через пару дней у вас будет переделанный план. — Отлично. — Кристиан вопросительно смотрит на меня. — Ты довольна? Я киваю и почему-то краснею. — Пожалуй, пойду, — с той же фальшивой улыбкой говорит Джиа и протягивает руку, сначала мне, потом Кристиану. — Пока, Джиа, — говорю я. — До свидания, миссис Грей. Мистер Грей… На пороге снова возникает Тейлор. — Тейлор вас проводит, — говорю я так, чтобы он услышал. Джиа еще раз приглаживает волосы, поворачивается на каблуках и уходит в сопровождении Тейлора. — А она вела себя гораздо сдержаннее, — констатирует Кристиан. — Ты так думаешь? Я и не заметила. — Пожимаю равнодушно плечами. — Чего хотел Тейлор? — Мне и впрямь любопытно, да и тему хочется сменить. Кристиан подходит к столу и начинает сворачивать планы. — Это касается Хайда. — Хайда? Что такое? — Тебе не о чем беспокоиться, Ана. — Кристиан снова обнимает меня. — Оказывается, Хайд уже несколько недель не был у себя дома. — Он целует меня в затылок и возвращается к столу. А… — Итак, что же ты все-таки решила? — Понимаю, ему не хочется говорить о Хайде и отвечать на мои вопросы. — Договорились по тем изменениям, которые мы обсуждали с тобой вчера, — отвечаю я и тихо добавляю: — По-моему, ты ей нравишься. Кристиан фыркает. — Ты ей что-то сказала? — Я краснею. Как он догадался? Не зная, что сказать, опускаю голову. — До ее прихода мы были Кристианом и Аной, а когда она ушла, стали мистером и миссис Грей. — Тон сухой, бесстрастный. — Может, что-то и сказала, — бормочу я и бросаю на него робкий взгляд из-под ресниц. Странно, но он смотрит на меня отнюдь не сурово, а тепло и как будто даже… доволен. Кристиан отводит глаза, качает головой, и выражение его лица меняется. — Ей всего лишь нравится это лицо. — Я слышу нотку горечи и даже отвращения. О нет, нет! — Что? — спрашивает он, видя мою растерянность. В его глазах — тревога и даже ужас. — Ты ведь не ревнуешь? Я сглатываю и смотрю на свои сплетенные пальцы. А ревную ли я? — Ана, эта женщина — сексуальная хищница. Совсем не мой тип. Как ты можешь ревновать меня к ней? Или к кому-либо вообще? Она нисколько мне не интересна. — Смотрит на меня так, как будто у меня выросло что-то лишнее. Проводит ладонью по волосам. — Есть только ты, Ана. И всегда будешь только ты. Вот так да. Кристиан снова отодвигает планы, подходит и берет меня за подбородок. — Как ты можешь думать иначе? Разве я дал повод для подозрений? — Он впился мне в глаза и не отпускает. — Нет, — чуть слышно шепчу я. — Знаю, что поступила глупо. Просто… ты сегодня… Все пережитое за день, все разнообразные эмоции вдруг вырываются и перемешиваются. Как объяснить свои смущение и растерянность? Как сказать, что меня огорчило его сегодняшнее поведение в моем кабинете? То он хочет, чтобы я оставалась дома, то вдруг дарит мне компанию. Ну как тут быть? — Что? — Ох, Кристиан… — Голос мой дрожит. — Я никогда не представляла для себя такой жизни. Стараюсь привыкнуть к ней, но… Я как будто получаю все на тарелочке — работу, чудесного мужа… Никогда не думала, что могу полюбить кого-то так… так сильно, так быстро, так… — Я пытаюсь перевести дух, а Кристиан наблюдает за мной, открыв рот. — Ты словно грузовой поезд, и я не хочу оказаться на твоем пути, потому что тогда та девушка, в которую ты влюбился, будет раздавлена. А что останется? Останется что-то пустое, бессодержательное, способное лишь исполнять благотворительные функции. — Я снова останавливаюсь, ищу слова, чтобы передать свои чувства. — Сейчас ты хочешь поставить меня во главе компании, к чему я никогда не стремилась и к чему совершенно не готова. Что мне думать? Как быть? Чего ты действительно для меня хочешь — чтобы я сидела дома или чтобы руководила издательством? Все так запуталось. — На глаза наворачиваются слезы. Я останавливаюсь, чтобы не расплакаться. — Ты должен дать мне возможность самой принимать решения, рисковать, ошибаться и извлекать урок из собственных ошибок. Прежде чем бежать, надо научиться ходить, неужели ты этого не понимаешь? Мне нужно немного независимости. Вот почему для меня так важно сохранить собственное имя. Вот что я хотела сказать тебе сегодня. — Так ты чувствуешь, что я на тебя давлю? Принуждаю? — спрашивает Кристиан едва ли не шепотом. Я киваю. Он закрывает глаза и проводит ладонью по волосам — этот жест всегда выдает его волнение. — Я всего лишь хочу дать тебе мир. Все, чего ты хочешь. И, конечно, спасти тебя от него. Защитить от всех бед. Но я также хочу, чтобы все знали, что ты — моя. Я запаниковал сегодня, когда получил твое письмо. Почему ты не объяснила насчет имени? Понимаю, что Кристиан прав, и краснею. — Я думала об этом, когда мы были на юге Франции, но ничего не сказала, чтобы не портить тебе настроение, а потом забыла. Вспомнила только вчера вечером, но… снова отвлеклась. Извини, мне, конечно, следовало обсудить это с тобой, но я никак не могла выбрать подходящий момент. Он пристально смотрит на меня, и оттого я только еще больше нервничаю. Чувство такое, словно он пытается проникнуть в мою голову, но при этом ничего не говорит. — Почему ты запаниковал? — Не хочу, чтобы ты просочилась сквозь пальцы. — Господи, ну куда я денусь! Когда ты наконец вобьешь это в свою тупую башку. Я. Тебя. Люблю. — Я машу рукой, как делает иногда для выразительности и сам Кристиан. — Ты мне дороже глаз, свободы, мира.[10] Он делает большие глаза. — Любишь как дочь отца? — Иронически улыбается. — Нет, — смеюсь я. — Просто это единственная цитата, что пришла на ум. — Безумный король Лир? — Мой дорогой, мой милый, безумный король Лир. — Я ласково глажу его по щеке, и он льнет к моей ладони и закрывает глаза. — А ты не хочешь поменять свое имя и стать Кристианом Стилом, чтобы все знали, что ты принадлежишь мне? Глаза распахиваются. Он смотрит на меня так, будто я объявила, что земля — плоская. Морщит лоб. — Принадлежу тебе? — произносит он медленно, словно пробует слова на вкус. — Мне. — Тебе. — Те же слова, что мы говорили в игровой комнате вчера. — Да, пожалуй. Если это так много для тебя значит. Опять. — А для тебя это много значит? — Да, — не раздумывая, твердо отвечает Кристиан. — Хорошо. — Я готова ему уступить. Готова дать ту уверенность, которой ему по-прежнему недостает. — Мне казалось, ты еще раньше согласилась. — Да, согласилась, но теперь мы обсудили тему более детально, и я довольна своим решением. — Вот как, — удивленно бормочет Кристиан и улыбается своей открытой мальчишеской улыбкой, от которой захватывает дух. Он хватает меня обеими руками за талию и кружит. Я визжу, пищу и смеюсь одновременно, даже не зная, счастлив он, доволен или что-то еще… — Сознаете ли вы, миссис Грей, что это значит для меня? — Теперь — да.