Он закидывает ногу за ногу. — Не цапаться. Не совсем так. — Кристиан, я работаю. — Работаешь? А по-моему, сплетничаешь со своей ассистенткой и обсуждаешь меня. Чувствую, как вспыхивают щеки. — Мы занимались нашим расписанием, — бросаю я. — Ты не ответила на мой вопрос. В дверь стучат. — Войдите! — Получается слишком громко. В комнату входит Ханна с маленьким подносом. Молочник, сахарница, френч-пресс — притащила все. Она ставит поднос на стол. — Спасибо, — бормочу я смущенно. — Что-нибудь еще, мистер Грей? — запыхавшись, спрашивает Ханна. Я только что не закатываю глаза. — Нет, спасибо. Это все. — Кристиан улыбается своей ослепительной, неотразимо-обольстительной улыбкой, и Ханна, залившись краской, выходит. Кристиан снова поворачивается ко мне. — Итак, мисс Стил, на чем мы остановились? — На том, что ты ворвался в мой кабинет, чтобы поругаться из-за моего имени. Кристиан моргает, удивленный, как я думаю, горячностью моего ответа. Ловко снимает с колена невидимую пушинку. Я знаю, что он делает это намеренно, и, стараясь не отвлекаться, не подпасть под магию его длинных хватких пальцев, в упор смотрю в серые глаза. — Мне нравится наносить неожиданные визиты. Чтобы люди не расслаблялись, а жены знали свое место. — Он с самодовольным видом пожимает плечами. Чтобы жены знали свое место! — Не думала, что у тебя так много свободного времени, — бросаю я. Взгляд холодеет. — Почему ты не захотела поменять имя? — обманчиво мягко спрашивает Кристиан. — Нам что, обязательно нужно обсуждать это сейчас? — Почему бы и нет, если я уже здесь. — У меня куча работы, и за три недели ее меньше не стало. Смотрит на меня. Бесстрастно, оценивающе, даже отстраненно. Как ему это удается? После всего, что было прошлой ночью. После трех последних недель. Паршиво. Похоже, он и впрямь не в себе. Безумен. Безумен по-настоящему. Научится ли когда-нибудь не реагировать так остро на каждую мелочь? — Ты меня стыдишься? Что? — Нет, Кристиан, конечно, нет. — Я сердито качаю головой. — Дело во мне, а не в тебе. — Да, вот уж кто умеет действовать на нервы. Глупый, деспотичный мегаломан. — Как же не во мне? Он склоняет набок голову; выражение уже не отстраненное, а недоуменное. Смотрит на меня во все глаза. Зацепило. Надо же. Я задела его чувства. Задела за живое. Да нет же. У меня и в мыслях не было обидеть его. Надо объяснить ему мою логику. Объяснить причины моего решения. — Кристиан, когда я пришла сюда на работу, мы только-только познакомились, — терпеливо начинаю я, тщательно подбирая нужные слова. — Я не знала, что ты собираешься покупать компанию. Что можно сказать о том эпизоде в нашей короткой истории? Все его безумные страхи и комплексы — неудержимое стремление к контролю, недоверие и подозрительность — реализовались в принятом решении только потому, что Кристиан богат. Я знаю, он заботится о моей безопасности, но главная, фундаментальная проблема в том, что SIP — его собственность. Если бы он не вмешивался, я продолжала бы работать как ни в чем не бывало, и мне не пришлось бы сталкиваться с недовольством коллег, ловить их завистливые взгляды и слышать перешептывания у себя за спиной. Закрываю лицо ладонями — только бы не смотреть ему в глаза. — Почему это для тебя так важно? — спрашиваю я, с трудом сохраняя видимость спокойствия. Отнимаю руки — он смотрит на меня бесстрастно, глаза блестят, но ничего не выражают, ничего не выдают, даже обиду прячут. Я задаю вопрос, в глубине души уже зная ответ. — Хочу, чтобы все знали — ты моя. — Я твоя — посмотри. — Поднимаю левую руку, показываю два кольца. — Этого недостаточно. — Недостаточно, что я вышла за тебя замуж? — Голос срывается на шепот. Он моргает, заметив отразившийся на моем лице ужас. Куда уж дальше? Что еще я могу сделать? — Я не это имею в виду, — бросает он и проводит ладонью по волосам. Одна прядка падает на лоб. — А что ты имеешь в виду? Он сглатывает. — Я хочу, чтобы твой мир начинался с меня и мною же заканчивался. Вот так! У меня просто нет слов. Как будто получила под дых и не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. А перед глазами видение: маленький испуганный мальчик, сероглазый, с волосами цвета меди в грязной, разносортной, не по размеру одежде. — Так оно и есть, — говорю я, ничуть не лукавя, потому что это правда. — Я просто стараюсь выстроить собственную карьеру и не хочу торговать твоим именем. Мне нужно что-то делать. Я не могу сидеть взаперти в «Эскале» или в новом доме и ничем не заниматься. Я сойду с ума. Я всегда работала. И мне это нравится. Сейчас у меня работа, о которой можно только мечтать. Но это вовсе не значит, что я люблю тебя меньше. Ты для меня — весь мир. К горлу подступает комок. На глаза наворачиваются слезы. Но плакать нельзя. Здесь плакать нельзя. «Ты не должна плакать, — мысленно повторяю я. — Ты не должна плакать». Кристиан смотрит на меня и молчит. Едва заметно хмурится, обдумывает услышанное. — Значит, я тебя подавляю? — Голос холодный, безрадостный, как эхо какого-то заданного раньше вопроса. — Нет… да… нет. — Какой дурацкий, неприятный, бессмысленный разговор! Вот уж без чего бы я обошлась, так это без выяснения отношений. Закрываю глаза, тру лоб — как же мы докатились до этого? — Послушай, речь идет о моем имени. Я хочу оставить его, чтобы между нами была какая-то дистанция, чтобы меня не воспринимали как продолжение тебя. Но это только здесь, только на работе. Ты же понимаешь, здесь все считают, что я получила работу благодаря тебе, хотя на самом деле… — Я останавливаюсь на полуслове, замираю… О нет… неужели и вправду благодаря ему? — Хочешь знать, почему получила эту работу? Хочешь, Анастейша? Анастейша? Вот черт. — Что? Что ты имеешь в виду? Он ерзает, устраивается поудобнее. Хочу ли я знать? — Тебе отдали работу Хайда. Не хотели тратиться на редактора, учитывая, что с продажами у них не очень. Они не знали, как поступит с издательством новый владелец, и, что вполне логично, не шли на увеличение штата. Поэтому тебя посадили вместо Хайда. Временно, до появления нового хозяина. — Он выдерживает паузу и иронически улыбается. — А именно меня. Вот, значит, как. — Что ты хочешь сказать? — Так вот оно что. Меня взяли из-за него. Черт. Он усмехается и, заметив мое смятение, качает головой. — Успокойся. Ты справилась. Показала себя с лучшей стороны. — Я слышу в его голосе нотку гордости. — Ох… — От такой новости голова идет кругом. Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на него. Он снова ерзает. — Я не хочу подавлять тебя, Ана. Не хочу держать тебя в золотой клетке. Ну… — Лицо его мрачнеет. — По крайней мере, этого не хочет моя рассудочная половина. — Он задумчиво поглаживает подбородок, как будто составляет какой-то новый план. Интересно, что у него в голове? Кристиан вдруг вскидывает голову, как человек, нашедший верное решение. — Я пришел сюда не только для того, чтобы привести в чувство заблудшую жену, но и чтобы обсудить главный вопрос: что делать с компанией. Заблудшая жена! Я не заблудшая, но я и не какой-то актив. Смотрю на него сердито, и слезы незаметно отступают. — И что же ты собираешься делать? — Я склоняю голову набок, копируя его жест, и вопрос, независимо от моего желания, звучит саркастически. На его губах подрагивает усмешка — настроение снова поменялось. Ну как мне угнаться за этим Мистером Непостоянство? — Я переименую компанию — в «Грей паблишинг». Вот так новость. — И через год она будет твоей. Что? У меня даже челюсть отваливается. — Это мой свадебный подарок тебе. Я закрываю рот, пытаюсь что-то сказать — ничего не выходит. В голове пусто. — Так что, поменять название на «Стил паблишинг»?