— Верно, — кивнул Олег, — а ты пока сможешь спокойно отвести людей к поездам. — Ну... — Давай, решайся, времени на раздумья всё равно нет. Руслан правильно говорит, это был бы самый разумный выход сейчас. Руслан не без благодарности посмотрел на Олега. Похоже, его юношеское самолюбие всё-таки задело шутливое осуждение Сергея. — Да, может быть, ты даже успеешь спокойно и без спешки посадить всех в поезда, пока мы будем идти, — добавил Руслан. — Да? — Взгляд бывшего охранника упирался то на Олега, то на Руслана, то в пол, — ну, в принципе... Если вы действительно можете, то... За мной! Они подошли к углу комнаты, где часть стены обвалилась, образуя дыру, выглядывающую на улицу, в сторону «Стационарного отделения». На этой стороне, сложным механизмом из нагромождения шестернёй и шкивов, в вертикальном положении был закреплён мостик. Сергей потянулся и вытащил из большой шестерни удерживавшую её монтировку. Она — совсем как та, что была у Олега! Только чуть ржавая... Шестерни, оставшись без блокировки, пришли в движение, и мостик поднятым концом перекинулся на балкон «Стационара». — Вот здесь вы можете срезать и безопасно добраться до вокзала, — Сергей указал на мост и повернулся к Олегу, — мы доберёмся ещё быстрее, тут ведь совсем рядом... Минут за пятнадцать, если всё будет нормально. Сейчас свистну нашим, пускай поднимаются... — Ладно, увидимся на вокзале, — сказал Руслан и пошёл по мостику на ту сторону, к балкону. — Да, и кстати, — Сергей заметил, куда смотрел Олег, — пока ты не ушёл... Он протянул ему монтировку. — Мне уже надоело всюду их таскать за тобой, — шутливо возмутился он, — это последняя, так что смотри, не потеряй снова. Олег усмехнулся, принимая уже такое привычное "оружие". О, да. Когда она в руке, снова приходит то старое доброе чувство, как тогда, давно — чувство превосходства и защищённости. — Подождите! К ним подбежал Триггер. На него было страшно смотреть: он с ног до головы был в какой-то паутине. Неужели он в одиночку прорывался через здание? Там же — зомби... — Вот, я принёс... Вам! Он протянул Олегу десяток батареек «Элемент D». — Эй, приятель, ты откуда здесь? Ну, и видок у тебя, — искренне удивился Сергей. — Олег, я с вами пойду. — Триггер, спасибо огромное за батареи, — сказал Олег, складывая батарейки в карман костюма, — но с нами не стоит идти, всех ваших Сергей сам отведёт на вокзал, к поездам. — Олег, — твёрдо сказал Триггер, — они и без меня справятся. А со мной вы найдёте вокзал в три раза быстрее. Я же тут все закоулки знаю! Пожалуйста! Вы не пожалеете, да и ещё один ствол никогда не бывал ещё лишним. Сергей вопросительно посмотрел на Олега. Ну, что делать? Без него действительно дольше искать вокзал в этом хаосе... Да и не пожалел себя — через весь дом, полный зомби, прошёл, чтобы батарейки отдать... Хороший человек. — Хрен с тобой, пойдём, — сказал Олег, — а как же Линда твоя? — С ней всё будет хорошо, — ответил Триггер, — о ней позаботятся, и мы увидимся очень скоро. — Ладно, бегите, а то сейчас жарко будет, — поторопил Сергей. — Решил присоединиться к нам? — Поинтересовался Руслан, когда они перешли по мостику. — Да, — сказал Олег, — он не раз помогал мне, так что, я думаю, пригодится. — Ещё как пригожусь, — улыбнулся Триггер. Они вошли в тёмный коридор больницы, выложенный белым кафелем, вдоль которого были раскиданы кровати, капельницы и шкафы с прозрачными дверцами, а на стенах висели постаревшие от времени и солнца плакаты о важности прививок и рекламные постеры. — Эй, это ведь больница, — сказал Руслан, — это хорошо, лекарства нам пригодятся... * * * Сержант TDM252U2 нервно прохаживался среди вверенного ему взвода госкавалеристов. Время шло, а задание от командования всё ещё не поступало. Судя по прогнозам, до взрыва оставалось часа полтора — сталкеры, которые будут с Цитаделью до самого её конца, каждые десять минут отсылали наверх статистику о процессах внутри ядра реактора. Сержант подумал, что в этом даже есть что-то благородно-патриотическое — оставаться внутри Цитадели до последнего её мига. Вот только сам он не хотел бы себе такой участи. На то есть сталкеры — недочеловеческие единицы, отобранные из числа закоренелых политических преступников, переработанные полностью, от и до, и у которых осталось лишь два смысла их существования — обслуживать все системы Цитадели и защищать их в случае появления чужака. Сержант улыбнулся под противогазом: да, Правительство поступило очень умно, начав делать сталкеров из заключённых. Сталкеры были лучшим, что оно могло придумать, как для чёрных работ, так и для устрашения масс. Жалкие людишки боялись сталкеров, как огня, и предпочитали не выражать своё недовольство властью, лишь бы их не постигла такая же участь. Когда TDM252U2 ещё служил в «Стара Проспект», он лично отправлял заключённых своего блока на переработку, и много раз некоторые из сидельцев его блока сводили счёты с жизнью прямо в камере, за каких-нибудь несколько часов до прибытия капсулы. Многие резали вены, некоторые вешались на жгутах, скрученных из собственной одежды, а один даже, помнится, разбил себе голову об унитаз в собственной камере. Сержант усмехнулся при одном воспоминании о тех неудачниках, которых удавалось спасти после вскрытия вен. Надо было видеть их лица, когда они понимали, что жизнь ещё продолжается и переработки в сталкера всё равно никак не избежать. Он не сочувствовал им. Переработке подвергали лишь самых злостных, дерзких, матёрых, хитроумных преступников. Лучшего они и не заслуживали. Политзаключённые, конечно. Уголовникам же давался шанс перейти на службу в «Госкавалерию», предварительно пройдя необходимые учебные курсы. Половина из них с готовностью соглашались. Вот и сейчас сержант не мог отделаться от мерзкой мысли о том, что он, по сути, так и остался надзирателем, несмотря на нашивки солдата. Потому что, как выяснилось, треть его взвода из госкавалеристов — в прошлом заключённые «Стара Проспект». Бывшие госкавалеристы, сходя с ума от скуки на барных стульях, разговаривали между собой: — А что там президент? Вечная ему слава... Что о нём известно? — Ничего не известно. Наши уже пытались узнать: им говорят, это засекреченная информация.