– Тут Богословский прибегал, вас искал. Говорит – нужны вы ему. Музыке вас учить будет! Он же обещал! Уланова улыбнулась и покачала головой: – Небось розыгрыш какой-нибудь задумал. Завтра же первое апреля! День дурака! Берегитесь! Кстати, спасибо за вчерашние посиделки. Мне было очень приятно у вас быть. – Как-нибудь повторим, ладно? Вот выучусь музыке, и повторим! – усмехнулся я – И кстати, расскажу вам, как мы с Олей выиграли танцевальный конкурс в ночном клубе! Первое место заняли! И за это нам дали бочонок пива! – Он его зрителям отдал – хихикнула Ольга – И еще два бочонка купил! Там все упились до безобразия! – Что же вы самое интересное вчера не рассказали! – Уланова тихо, мелодично рассмеялась – Да прямо-таки по моему профилю! Я бы вас попросила показать, что и как вы там танцевали! – Ой, да мы танцевали твист по песню Чака Берри «You never Can Tell». Вернее не совсем твист, а…в общем – Миша придумал движения, танец, и мы…вот! Простите, задерживаю вас ерундой! Ольга смутилась, а Уланова улыбнулась: – Ну что вы, что вы! Мне очень интересно! Да, жаль вы вчера не рассказали! Танец – это моя жизнь! – А давайте завтра встретимся? – предложил я – Вечером, часов в шесть! Отпразднуем день дурака! При вас Богословский не будет сильно чудить…хе хе хе… – Завтра? – Уланова подумала секунд десять – А почему бы и нет? Суббота, все равно больше делать нечего. Я что-нибудь испеку. Пирог с яблоками! Вы любите пирог с яблоками? – Обожаю! Особенно из ваших рук! – искреннесказал я – И Фаину Георгиевну пригласим! – Да куда же без Фуфочки – серьезно сказала Уланова – Она обидится, что не пригласили! Я ей позвоню, скажу, с вашего позволения. – Конечно! – обрадовался я – мы будем очень рады! – Ну вот и славно, договорились. До завтра! – Уланова помахала нам холеной, украшенной кольцами с бриллиантами ручкой, и скрылась за дверью. Пудель на прощание оглянулся и помахал хвостом, задержавшись на секунду. Дверь захлопнулась. – Я уже начала привыкать! – вдруг хихикнула Ольга – Через день у нас такие знаменитости, что просто дух захватывает! Но я привыкаю! – Пойдем…привыкшая! – я повернул ключ и мы вошли в квартиру, пахнущую мастикой, апельсиновыми корками с черной наклейкой «Maroc» и французскими духами, которые практичная Ольга накупила перед самым отъездом вместе со всем барахлом. Кстати сказать, я бы сам и не догадался накупить этой дребедени. А тут это покруче валюты! – Давай-ка ты чаю сделай, а я пока что позвоню кое-куда… Я набрал цифры, ответил женский голос. Я попросил соединить меня с Нью-Йорком, уже прикидывая, который там сейчас час. По моим прикидкам – одиннадцать часов утра. Страус должен быть на месте. Соединили меня через пять минут – прозвенел звонок, я снял трубку: – Хелло! Майкл, это ты? – Я, Роджер, ты правильно понял… – А как еще понять? Кто может звонить из Москвы, и это притом, что пропал мой компаньон Майкл Карпофф! Что случилось, Майкл?! Что это за дерьмо я слышу про тебя?! Каким боком ты связан с покушением на Никсона?! Куда ты вляпался?! – Скоро узнаешь, Роджер. На Никсона покушались те же, что покушались и на меня. Чтобы не убили – я сбежал в Союз. Скоро все придет в норму и я приеду. Пока что буду вести дела отсюда. Не беспокойся, все в порядке, я живу в Москве – приезжай в гости! – Вечно с тобой какие-то проблемы…но и деньги с тобой хорошие! Так, все это болтовня – что я могу для тебя сделать? – Отправь человека в Монклер, я сейчас позвоню Серхио и он выдаст тебе рукопись. Она не закончена, осталось дописать совсем немного. Ты вышлешь сюда два экземпляра, один оставишь себе и начинаешь переводить. А я здесь пока допишу книгу и отправлю тебе почтой окончание. Договорились? – Договорились! Сегодня же пошлю за рукописью, и сразу отправлю! Еще что-то? – Как наши дела? Что нового? – Да что нового, кроме твоего исчезновения? Тут газеты все в истерике – пропал, покушение, рука Москвы и все такое! Чуть ли не то, что ты русский шпион и покушался на президента! Вой стоит – как стая шакалов воет! А наши дела отлично. Сьюзен заканчивает съемки шоу, книги твои продаются как хот-доги в голод, деньги рекой текут! Кстати, куда деньги направлять? Может, пока притормозить? – На счет нашего продюсерского центра. Боюсь, как бы эти мерзавцы из ФБР не заморозили мои счета. Ты учти это, как бы и в продюсерский центр не ударили. – Засужу! Не посмеют! – Страус довольно хохотнул – У нас правовая страна! Суд есть, закон, так что не так все просто! Это тебе не в твоем тоталитарном государстве! Хе хе хе… – Ну-ну… – я тут же вспомнил что творили США в двухтысячные годы, и очень даже усомнился насчет того, что это такое уж правовое государство – рад бы тебя услышать, Роджер! Удачи! – Уж я-то как был рад, моя золотая гусыня! Хе хе хе… Кстати, как тебя найти? Какой телефон? Черт! А какой телефон?! Ах вот он…бумажку вставили на аппарате…молодцы, «конторские»! – Записывай! Я продиктовал телефонный номер и распрощавшись, положил трубку. Тут же прозвенел звонок и мне сообщили, сколько минут я говорил. И снова поднимаю трубку, заказываю разговор. Соединения пришлось ждать минут пятнадцать, наконец я услышал хрипловатый, резкий голос Серхио: – Хай, босс! Ты куда пропал?! Мы тут вооружились, готовимся к бою! Какие-то машины подозрительные вокруг ездят! Что случилось?! – Серхио, к тебе приедет человек от Страуса, выдай ему мою рукопись – ты знаешь, где она лежит. Я только что с ним говорил. Ну а насчет меня…я сейчас в Советском Союзе. Меня, как и Никсона, пытались убить. Заговор! Скоро ты все узнаешь. Все – все узнают. Потому не волнуйся, я тут за железной стеной, никто не посмеет до меня добраться. Жалованье тебе и Амалии будет исправно выплачиваться, так что не беспокойся, береги дом, живите спокойно. Вас никто не тронет – вы всего лишь обслуживающий персонал (для фэбээровской прослушки). Как там дела у Пабло с женой? – Отлично у Пабло! Снимаются в кино! Очень довольны работой и переживают, что у тебя проблемы! Береги себя, босс! Ты нам очень нужен! Когда приедешь? – Не знаю. Рассчитываю, что скоро все это безобразие закончится. Думаю что в мае все уже и завершится. Но мне пока нужно сделать дела здесь, в Союзе. Как только сделаю, буду думать о возвращении. Вы там не переживайте – как задумали, так все и будет. Будем вам ресторан и пекарня. Только знаете что…предлагаю подумать – а может лучше открыть ресторан в Лос-Анджелесе? Или прямо в Голливуде? Клиентура точно побогаче, чем в Нью-Йорке, и народа больше, чем в Монклере, а значит и клиентов. Подумайте над этим. Можно будет пока что пожить у меня на вилле. Как раз и присмотр за ней будет. – Спасибо, босс! Привет тебе от Амалии! Она рядом стоит! Говорит, она молится за тебя! Мы все за тебя молимся, держись! – Спасибо, Серхио. До связи! А лучше – до встречи. Не забудь про человека Страуса, смотри, не пристрели его там! (Смеется). Все, удачи! – Удачи, босс! Кладу трубку. Снова звонок, и снова сообщение – сколько минут я наговорил. Ладно…это я сделал. А теперь… – Нью-Йорк, девушка…номер… – Кто это? Кто?! – голос почти испуганный. – Лев Моисеевич, это Карпов! – О господи, Мишенька! Вы меня так напугали, так напугали! Звонок из Союза! Что я мог подумать?! Вы что, вернулись в Союз? – Временно вернулся. Оля со мной, не беспокойтесь! Сразу, предвосхищая ваши вопросы: мы случайно оказались вовлечены в заговор против Никсона, меня, как и его пытались убить. Пришлось срочно бежать. Сейчас мы в Москве, и все у нас отлично! Мне дали большую квартиру в высотке на Котельнической набережной и дачу в Переделкино, Оле вернули гражданство СССР, и дали однокомнатную квартиру у метро Динамовская. Хорошая квартира, бывшая моя квартира…хе хе хе. Вчера мы вместе отмечали новоселье с Галиной Улановой, Фаиной Раневской и Никитой Богословским, завтра они опять к нам придут, на «День дурака» – завтра же первое апреля, день шуток и розыгрышей. Мне вручили орден Ленина и звезду Героя Советского Союза, так что…родина нас не забыла. Не беспокойтесь, все у нас хорошо! Вы-то там как? Как Костик? Молчание. Сопение в трубке. – Ох, Мишенька! Вот это вы на нас вывалили информацию! Вот это да! Я просто переварить все это не могу, у меня сейчас мозговой понос начнется! Вы в Союзе! Оленьке вернули гражданство! О божечка ж мой… Квартиру в Москве дали! Ой-ей… Да что это я…с Костиком все нормально! Спрашивал маму, сказали – мама занята, работает. Я сейчас как вы поняли у себя в лавке, работаю. А Олечка далеко от вас? Можно с ней поговорить? – Оля! – кричу я в кухню – Оль, иди, с папой поговори! Скорее! Что-то загремело, упав, послышалось чертыхание, и в комнату влетела растрепанная, дующая на пальцы Ольга: – Черт! Обожглась! Чашку уронила! – Держи – я сунул ей телефонную трубку и пошел в комнату переодеваться. Ходить дома в джинсах не люблю. Грубые они все-таки, и воздух плохо пропускают. Дома лучше всего приличные тонкие треники. А для женщин – сарафанчик или полотняные шортики с топиком – и не жарко, и можно быстро руку сунуть куда надо…хе хе хе…мою руку, само собой! Нет, я не маньяк, но какой мужчины удержится, чтобы проходя мимо упругой женской попки и зная, что не получит по морде – не хлопнет по ней, не пощупает, не прижмет?! Если только импотент. Или гомосексуалист. Последним звонком, или как любит говорить диванная армия, изображающая из себя людей опасных профессий, «крайним», был звонок Махрову. Я позвонил ему домой, благо что уже вечер и он точно должен был быть дома. Главное, чтобы не сменил квартиру… – Але! Слушаю, Махров! – Хорошо слушаешь? – Миха! Ты?! Охренеть! Ты где?! Куда пропал?! Там в газетах такие про тебя ужасы пишут – глаза кровью текут! Что случилось?! Черт! И этому надо будет рассказывать. Ну что поделаешь…надо, значит – надо! – Леха, вкратце – я сейчас в Союзе. Бежал из Штатов после того, как меня собирались убить. Параллельно с покушением на Никсона. У них там заговор ФБР, все кипит, все бурлит как в сортирной яме июльским днем. Вот я и слинял, пока меня не прихлопнули. – Один слинял? А Ниночка? – А что Ниночка? Она с Пресли кувыркается. Забудь о Ниночке! Я убежал с моим секретарем и подругой – Ольгой Фишман. Теперь мы здесь, в Союзе. – А где здесь? В своей квартире? Я к тебе приеду! Щас же! – Стой! Я в своей квартире, да не на Динамовской. Квартира у Динамовской теперь Ольгина. А мне дали квартиру в высотке на Котельнической набережной, четырехкомнатную. Вот теперь здесь и живу. Номер квартиры сто восемьдесят шесть, запомни! – Охренеть! Вот это ты дал! – Ты-то как дал! Ты мне лучше расскажи, как ты министром стал! – Ох, и не спрашивай…сам не знаю! Вызвали, предложили…а я что, дурак, отказываться? Дело интересное, только хлопотное очень. Да и дураков с прихлебателями полным-полно. Набрали по блату, да по тому, как речи умные говорили. А работать не умеют! Голову уже сломал – как все разгребать! Одно телевидение чего стоит – смотреть невозможно, неинтересно. Крутят всякую дрянь! А фильмы?! Фильмы какие снимают дурацкие?! Кстати, ты как смотришь, чтобы по твоему «Зверенышу» снять фильм? – Да нормально смотрю…как еще-то? Встретиться надо, поговорить – кто режиссер будет, например. Хочется хорошего, дельного режиссера, а не какую-то дутую звезду.