* * * Никлас Натт-о-Даг 1795 The cost of this translation was defrayed by a subsidy from the Swedish Arts Council, gratefully acknowledged. Published by agreement with Salomonsson Agency. Перевод со шведского С.В. Штерна Copyright © Niklas Natt och Dag, 2021 © Штерн С.В., перевод на русский язык, 2021 © Издание на русском языке, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2021 * * * Кому суждено сплести ариаднину нить, что выведет нас из лабиринта тайных страстей? Донасьен Альфонс Франсуа де Сад, 1795 Лица, действующие и упоминаемые в романе «1795» Тихо Сетон — изгнан из ордена эвменидов, бывший рабовладелец в Шведской Вест-Индии; после возвращения — псевдомеценат, создавший образцовый детский дом, дабы скрыть свои преступления. После пожара в детском доме, лишенный средств к существованию и покровительства, вынужден скрываться. Жан Мишель Кардель, или попросту Микель — бывший артиллерист, списан с флота после Роченсальмского морского сражения, где потерял руку. Устроился на работу пальтом, рядовым полиции нравов. По неосмотрительности стал невольным виновником пожара в детском доме Хорнсбергет, где сгорели близнецы, дети Анны Стины Кнапп. Пытаясь спасти детей, получил тяжелые ожоги, но еще более мучительным для него стало чувство вины. Сесил Винге — юрист, внештатный сотрудник полиции, образец разумности и рационального мышления. Умер и похоронен. Эмиль Винге — младший брат Сесила. Вечный студент Упсальского университета, в постоянном протесте против тирании отца, его требований и завышенных ожиданий. Пытался вылечить алкоголем возникшие из детских страхов галлюцинации. Едва не спился, но с помощью Карделя сумел остановиться. Кардель наделяет Эмиля чертами покойного брата, что приводит к тяжелым и даже судьбоносным последствиям. Элиас — мальчик, сбежавший из детского дома, чтобы найти свою мать. Анна Стина Кнапп — бывшая узница Прядильного дома, вдова, ныне бездетная. Торговец живым товаром Дюлитц дал ей поручение проникнуть в Прядильный дом, найти осужденную за государственную измену Магдалену Руденшёльд и получить от нее список заговорщиков, примкнувших к Армфельту — фавориту Густава III — и вынашивающих планы свержения регентского режима. Майя и Карл — близнецы, дети Анны Стины, сгорели в Хорнсбергете, не успев дожить до года. Эрик Тре Русур — юноша благородного происхождения, обманутый Тихо Сетоном; помещен в Дом призрения в Данвике; впоследствии подвергнут трепанации черепа. Остатками сознания уловил из неосторожно оброненных Карделем слов, кто повинен в гибели его жены, бежал из дома умалишенных и поджег детский приют в Хорнсбергете. Убит Карделем на пожаре. Лиза-Отшельница — бездомная бродяжка, живущая летом в лесу; помогала Анне Стине при родах и в первые месяцы после. Осенью сбежала, оставив Анну Стину одну с детьми. Петтер Петтерссон — старший надзиратель в Прядильном доме. Отпустил Анну Стину под залог, оставив у себя письмо Магдалены Руденшёльд. Исак Райнхольд Блум — секретарь стокгольмского полицейского управления, обладатель скромного поэтического дара. Бывший коллега Сесила Винге; по мере возможностей поддерживает Эмиля Винге. Дюлитц — беженец из Польши, торговец живым товаром. Миранда Сетон — жена Тихо Сетона, парализована, прикована к постели. Хочет умереть, но муж насильно поддерживает в ней жизнь. Пытается помочь Эмилю Винге и Микелю Карделю в охоте на Тихо Сетона. Густав III — Божьей милостью король шведов, йотов и венедов; убит на балу в опере в марте 1792 года. Густав Адольф Ройтерхольм, по прозвищу Великий визирь — фактически управляет государством. Честолюбив, мстителен, полон решимости уничтожить сам дух густавианства в стране. Анкарстрём — офицер, убивший Густава III, впоследствии казнен. Герцог Карл Сёдерманландский — младший брат короля Густава, формально именно он был поставлен править королевством до совершеннолетия принца. Герцог Фредрик Адольф — самый младший брат покойного короля, не имеющий прав на престол. Густав Адольф — сын короля Густава, принц-престолонаследник. Густав Мориц Армфельт — фаворит покойного короля. Бежал из страны после раскрытия заговора против регентства. Магдалена Руденшёльд — бывшая фрейлина при дворе, любовница Армфельта, активная участница заговора. Юхан Эрик Эдман — помощник министра юстиции, предан Ройтерхольму. Охотник за густавианцами. Деятелен и беспощаден. Магнус Ульхольм — полицеймейстер Стокгольма, ранее уличен в хищении так называемой «вдовьей кассы». Эвмениды — тайный орден, объединяющий богатых и влиятельных людей, предающихся разнузданному разврату под маской благотворительности. Пролог I Не сразу истаяло томительное пение скрипок, все еще стояли в ушах неумолимые, как фатум, нисходящие секвенции виолончелей, но теперь и их заглушали колокола. Протяжные стоны представлялись ему длинными, извивающимися щупальцами, шарящими по городу в поисках не кого-то, а именно его, Тихо Сетона. Он втянул голову в плечи. Пройдя несколько предательски тесных переулков, пересек Железную площадь и поспешил к Полхемскому шлюзу. Нога провалилась в выбоину в брусчатке, тут же лопнул кожаный ремешок на башмаке. Пришлось волочить ногу, иначе слетит. Яррик исчез: потребовал денег за услуги и исчез в первом же проулке. Сетон не удивился — ничего иного и не ждал. Преданность из корысти — отсроченная измена. Теперь он совершенно беззащитен: если на его жизнь объявят торги, тут же выстроится очередь покупателей. Лучше расстаться. Глупо испытывать основанную на алчности лояльность. Лояльность из корысти — отсроченная измена. На воде покачиваются гуси. Их очень много, в неверном свете звезд кажется, что птицы покрывают весь пролив. С каждым порывом ветра вода Меларена заливает шаткий мост. Сетон поскользнулся на мокрых досках, но вовремя ухватился за перила. Продолжают звонить пожарные колокола: три удара — пауза, три удара — пауза; а в шипении просачивающейся сквозь щели воды ему ясно слышится: долги просроч-чены… заплатиш-ш-шь… кровью заплатиш-ш-шь. Только кровью. На том берегу посчастливилось: нашел крытую коляску с дремлющим на козлах кучером. Вспрыгнул на сиденье и опасливо выглянул в потрескавшееся, мутное от грязи окошко. Лошади, ускоряя шаг, двинулись с места. Опавшие и уже иссохшие лепестки роз у стены при каждом дуновении ветра оживают, начинают медленный танец, но тут же, будто раздумав, вяло опускаются на отмостку. Постучал, назвал имя. Едва дверь отворилась, вырвал из рук оторопевшей служанки подсвечник и рванулся в дом — та еле успела посторониться. Уже в прихожей почувствовал запах — не перебить никакими ароматическими солями. Перед дверью достал было надушенный шелковый платок, хотел прикрыть нос, но передумал и сунул в карман. Не выказывать ни ненависти, ни отвращения. Ни ненависти, ни отвращения. Взялся за прохладную латунную рукоятку, собрался с духом и нажал. Душный, отвратительный запах придавал царящему в спальне полумраку форму привидения, колеблющегося как дым или туман. Свеча в руке не столько освещала, сколько ослепляла. Поставил подсвечник на столик у стены и постоял у балдахина. Дождался, пока успокоится сердцебиение и вслушался. Судя по дыханию, не спит. Ни протяжного, с храпом, вдоха, ни короткого, с облегчением, выдоха — дыхание спящего ни с чем не спутаешь. Постарался подавить приступ ненависти — сейчас преимущество на ее стороне. Лежит, как линдурм[1] в засаде, и прислушивается. С годами выработала адское терпение. В терпении ему никогда с ней не сравняться. — Тихо, любимый! Как я и ожидала! Он вздрогнул. Полный паралич, пролежни… но голос! Куда подевались скрипучие, срывающиеся на визг, нотки? Голос тот же, что и был много лет назад, когда она выходила за него замуж. Ее страдания даже представить трудно, а в голосе наслаждение, будто только что пригубила редкостное вино.